ВЕЛИЧИЕ ПОДЛИННОЕ И МНИМОЕ

 

Приветственное слово

митрополита Омского и Таврического Владимира

на пленарном заседании Омского регионального этапа

ХХХ Международных Рождественских образовательных чтений

«К 350-летию со дня рождения Петра I: секулярный мир и религиозность»

(11 января 2022 года)

 

 

 

Ваши Преосвященства!

Уважаемые дамы и господа!

Дорогие отцы, братья и сестры!

 

ХРИСТОС РОЖДАЕТСЯ!

 

В этом году главная тема Рождественских образовательных чтений звучит для православных людей несколько непривычно. Обычно эти чтения посвящены выдающимся русским святым: равноапостольному князю Владимиру, благоверному князю Александру Невскому, преподобному Сергию Радонежскому… Все они прославлены как великие поборники Православия, почитаются нашей Церковью, причислены к лику святых. Когда же мы говорим о таких личностях, как Иван Грозный, Петр I, Екатерина II, а из недавней истории – Ленин и Сталин, то мы признаем их как светских правителей, признаем то огромное влияние, когда позитивное, а когда и негативное, которое они оказали на ход российской истории, но добавляем при этом, что в отношении Русской Православной Церкви их роль была скорее разрушительной.

И здесь возникает вопрос, на который должен ответить для себя каждый, кто действительно интересуется отечественной историей, пытается извлечь для себя из нее полезные уроки. Почему наша Церковь почитает одних исторических деятелей – и не почитает других, которые, возможно, даже более велики и прославлены, чем те, первые? Например, за пределами России, кого лучше знают – князя Владимира или Ивана Грозного? Княгиню Ольгу – или Екатерину II? Князя Димитрия Донского – или Петра I? Князя Александра Невского – или Ленина, или Сталина? Конечно, ответим мы, вторых. Как же быть? Может, зря наша Церковь отказывается возвеличить этих столь известных правителей, и если и не канонизировать их, то, по крайней мере, не осуждать их, «забыть» те гонения, которые они воздвигали на Церковь, либо на отдельных Ее представителей? Впрочем, есть даже отдельные попытки добиться их канонизации: есть сторонники объявления святым и царя Ивана Грозного, и даже Сталина…

Мне уже приходилось говорить: у нашей Церкви есть на этот счет строгое указание. Царство Мое не от мира сего (Ин.18,36) – эти слова Господа мы должны всегда держать в памяти, когда пытаемся оценить какую-либо историческую личность и какое-либо историческое событие. Есть Царство Божие – и есть царства мира сего, те самые царства, властью над которыми Господа Иисуса Христа соблазнял в пустыне диавол (Мф.4,8-10). Есть Священная история, история явления Царства Божия в нашем мире, – и есть мирская, светская история, в которой действуют не Христианские ценности, не Христианские Заповеди, но властолюбие, зависть, гордыня, корыстолюбие – или, как сейчас говорят, «экономические интересы». Мы можем принимать во внимание и использовать те факты, которые дают нам светские историки, но нами, православными христианами, оценка всему должна даваться в духе Священной истории, в духе того Царства, которое не есть от мира сего.

По светским меркам все эти исторические личности – и Иван Грозный, и Петр I, и Сталин – были выдающимися, возможно, даже великими политическими деятелями. Но именно – как светские правители, целью которых было собственное величие и мощь возглавляемого ими государства, как они понимали эту мощь. И этой цели они вполне достигли. Если говорить о Петре I, то при нем Россия достигла значительных военных успехов, расширила свои границы, укрепила свой международный авторитет. В годы его царствования – не будем забывать и об этом – основан наш город Омск.

Но можно ли назвать Петра I выдающимся с Христианской точки зрения, с точки зрения того Царства, которое не от мира сего? Как сказал Господь в Нагорной проповеди: По плодам их узнаете их (Мф.7,16). Хорошо известно, как горьки для Русского Православия были те плоды, которые принесло правление Петра. Он не только лишил Русскую Церковь патриаршества – он лишил ее всякой свободы и самостоятельности. Царь собирался полностью поработить Ее, подчинив Ее коллегии протестантского образца, причем сам монарх объявлял себя судьей Церкви. По слову святителя Филарета, митрополита Московского, Церковь спасло лишь то, что эту коллегию «Провидение Божие и церковный дух обратили в Святейший Синод». Но в Синод был введен царский надзиратель, обер-прокурор, а сами члены Синода не выбирались Церковью, а назначались царской властью.

При этом с самой Православной Церковью Петр обходился как протестантский или даже нехристианский правитель. Как писал историк и публицист Лев Тихомиров, «За первое десятилетие после учреждения Синода большая часть русских епископов побывала в тюрьмах, были расстригаемы, биты кнутом и т.п. В истории Константинопольской Церкви после турецкого завоевания мы не находим ни одного периода такого разгрома епископов и такой бесцеремонности в отношении церковного имущества». Жертвами воздвигнутого Петром гонения на Церковь стали сосланные епископ Игнатий Тамбовский и митрополит Исаия Нижегородский, казненные после зверских пыток епископ Досифей Ростовский, священники Иаков Игнатьев и Феодор Пустынный… По всей России Петр закрывал святые обители, называя иночество гангреной; монахам даже запрещалось выдавать бумагу и чернила. Царь узаконил телесные наказания для духовенства: пастырей пороли кнутом на глазах у их прихожан – эта дикость была отменена только императором Павлом I. В петровской Табели о рангах священники занимали строчку чуть выше крепостных крестьян и превращались в замкнутое сословие: священнослужение из высочайшего призвания делалось наследственной профессией – вроде израильского левитства, только, в отличие от него, не уважаемой, а презираемой. Сельский священник практически закрепощался, так как без помещичьих подачек его семья могла просто умереть с голоду. Унижение и нищета пастырей одновременно подрывали их нравственность и расшатывали доверие паствы к своим духовным отцам.

Светские историки, особенно советского времени, пытались объяснить эти гонения, воздвигнутые Петром якобы тем сопротивлением, которые оказывали православные иерархи его «прогрессивным» реформам. Это не соответствует действительности. В том, что касалось укрепления страны, развития науки и образованности Церковь не только не сопротивлялась, но и всячески поддерживала царя. Достаточно вспомнить святителя Митрофана, возглавлявшего при Петре Воронежскую епархию. В своих проповедях он поддерживал это начинание царя, как правящий архиерей, содействовал строительству кораблей на основанной Петром в Воронеже корабельной верфи, жертвовал крупные суммы на кораблестроение, приветствовал заимствование из Европы технических знаний. Но тот же святитель Митрофан отказался войти во дворец царя, увидев выставленные в нем статуи языческих богов и богинь, а когда царь пригрозил ему смертной казнью, отвечал: «В жизни моей государь властен; но неприлично христианскому государю ставить языческих идолов и тем соблазнять простые сердца». И это, возможно, был единственный случай, когда Петр прислушался к обличающему голосу иерархии и сменил свой гнев на милость.

Петр боролся не только с самой Церковью и ее священством; он стремился всячески ограничить и искоренить саму Православную веру в народе, нанося удар по его благочестивым обрядам и обычаям. Были запрещены Крестные ходы и часовни, священникам запрещено посещать дома своих прихожан, а верующим – хранить в своих жилищах артос и Богоявленскую воду…

Можно продолжать этот список преступлений против Христианской веры, совершенных безбожным царем. Вместе с тем, мы видим, что почти все эти деяния были подготовлены той логикой, которая двигала многими русскими царями до него. Уже при отце Петра, царе Алексее Михайловиче, был фактически упразднен церковный суд, а безответственным вмешательством светской власти в церковные дела произведен раскол, ставший величайшим бедствием в истории Русской Церкви. Петр попрал святость брака – по приказу царя была насильственно пострижена в иночество его супруга Евдокия; но он был не первым русским правителем, совершившим подобное деяние – за два века такой же недостойный православного государя поступок совершил великий московский князь Василий III, насильственно отправивший в монастырь свою жену Соломонию (в иночестве Софию) и женившийся на Елене Глинской… Петр казнил духовенство – но и здесь, увы, был лишь достойным «учеником» царя Ивана Грозного, грабившего и уничтожавшего храмы и монастыри, не останавливавшегося даже перед убийством московских первосвятителей.

Можно сказать, что в антицерковной деятельности Петра просто в наиболее яркой и последовательной форме отразились те пагубные антицерковные тенденции, которые подспудно вызревали в русской монархии и которые в конце концов, менее чем через два века после смерти Петра, в 1917 году, погубили ее.

И дело здесь не только и не столько в самой личности императора Петра I. Суть вопроса не в отдельных личностях, а в угрозе такого подхода, при котором, в попрание завета Христова: воздавайте кесарево кесарю и Божие Богу (Мф.22,21), Божие начинает воздаваться кесарю – земному правителю. И когда кесарь не имеет христианского смирения, преступает пределы своей мирской власти и узурпирует власть духовную, возникает страшное, губительное и для Церкви, и для монархии явление: цезаропапизм.

Цезаропапизм представляет собою экклезиологическую ересь, то есть искажение правого учения о Церкви. Сторонники этого лжеучения рассуждают так: один Бог на Небе, один кесарь на земле. Пытающиеся вывести из единобожия земное единоначалие забывают, что Небесный Царь есть Всесовершенный Бог, а земной царь – всего лишь грешный, смертный человек, который может заблуждаться. Мирской правитель, если он хочет быть христианином, должен помнить: любая его попытка подменить собою духовную власть явится преступлением, смертным грехом против народа Божия и против Бога, давшего ему только власть земную.

Оценивая того или иного политического деятеля, особенно в русской истории, с христианской точки зрения, мы должны прежде всего смотреть не на его деяния, победы и свершения, а на то, каково было при нем отношение к Богу и Церкви, стремился ли он ко Христу, исповедовал ли он Христа. Да, среди русских святых мы видим множество государственных деятелей – князей, военачальников, полководцев. Но почитает их Церковь не за их военные победы и ратные подвиги, а за верность Православной вере, за ее исповедание и защиту. Не за победу над шведами и тевтонцами был прославлен Церковью святой благоверный Александр Невский – но, прежде всего, за защиту Православия, за отказ подчинить папскому престолу свой народ. И не за выдающиеся морские победы был канонизирован адмирал Феодор Ушаков – а за ту благочестивую, почти монашескую жизнь, которую он вел после своей отставки, за благотворительность и особое попечение о Санаксарском монастыре, основанном его дядей, преподобным Феодором Санаксарским. Эти и другие деятели, прославленные в лике святых, открыто защищали православную веру, открыто поддерживали Церковь и исповедовали Христа. Они бы могли повторить слова, некогда произнесенные равноапостольным императором Константином: «Я твердо уверовал, что всю душу свою, все, чем дышу, все, что только существует в глубине моего ума, – все я обязан принести Великому Богу».

Если же мы посмотрим на жизнь Петра I, Екатерины II, Николая I и многих других крупных российских государственных деятелей до них и после них – то даже трудно предположить, что они могли когда-либо произнести подобные слова. Девизом их правления, характеристикой их мировоззрения могла бы стать знаменитая фраза, произнесенная некогда правителем католической Франции Людовиком XIV: «Государство – это я». Вместо смирения перед Богом – неимоверно раздутая гордыня, свое «я», которое почти приравнивается к Божественному. Пусть эти правители не требовали себе Божественных почестей, как некогда римские императоры, – но мы знаем, что гордыня порой является в одеяниях скромности и простоты. Еще раз вспомним: По плодам их узнаете их (Мф.7,16). И другое, не менее важное поучение, данное нам Господом: Что высоко у людей, то мерзость перед Богом (Лк.16,14).

Это, конечно, не означает, что такие правители вообще ничего не делали хорошего для Церкви. Как учит святитель Иоанн Златоуст: «нет доброго человека без греха, нет и злого без добродетели». И поясняет: «хотя бы кто был убийца, хотя бы нечестивец, хотя бы корыстолюбец, но сделал что-нибудь доброе, будет ему воздаяние за это доброе». Поэтому рассматривая в ходе наших образовательных чтений деятельность императора Петра I, следует не забывать и те отдельные добрые дела, которые он все же совершал в отношении Церкви. А такие дела – к сожалению, правда, очень редкие – у него на счету были – прежде всего, связанные со строительством основанного им Петербурга: закладка и строительство в нем новых храмов, торжественное перенесение в новую столицу честных мощей святого благоверного князя Александра Невского… Мы должны воздать ему должное и за эти, и прочие благие поступки – но не забывать, что в основе их лежала, главным образом, не вера, а политический расчет и желание придать основанному им городу пышность и благолепие.

Дорогие мои! Какой бы сложной и противоречивой не была та или иная историческая личность, мы должны, не впадая в крайность ни безудержного прославления, ни тотального отрицания, мудро и спокойно рассмотреть ее и сделать выводы для сегодняшнего дня. Надеюсь, что в ходе нынешнего форума эта задача будет хотя бы в некоторой мере достигнута. Призываю Божие благословение на вас и всех участников Омских областных Рождественских чтений и желаю всем живой и плодотворной работы.

 

ХРИСТОС РОЖДАЕТСЯ!