1-3. В принятом греческом тексте, как и в слав. русск. переводах, речь ст. 2-3 сокращена до темноты: так опущено указание времени, когда были оставлены Товитом деньги у Гаваила (1:14; 4:20), именно: двадцать лет тому назад (код. Синайск. Vet. Latin.); равным образом из принятого текста не видно, какого рода расписку и для чего Товит передал сыну: в нем опущено находящееся в Синайск. код. и Vet. Latina сообщение о том, что, кроме расписки, написанной Гаваилом и находящейся у Товита, была еще другая расписка, написанная Товитом и оставленная при деньгах у Гаваила (χειρόγραφον αυτου̃έδωκεν μοι καί χειρόγραφον έδωκα αυτω̃, καί διει̃λον εις δύο, καί ελάβομεν εκάτερος έν, καί έθηκα μετά του̃ αργυρίου ст. 3 по Синайск. списку LXX). Именно такая версия оправдывается историческими данными. В Ассиро-Вавилонии, как видно из множества сохранившихся так называемых контрактовых таблиц или частных документов юридического и делового характера, обычай ограждать право собственности письменными документами был весьма распространен, и эти документы составлялись с такою тщательностью, что способны вызвать удивление даже со стороны современных нам юристов. В частности же при отдаче кому-либо денег на сохранение, писалась, кроме лица, принимавшего деньги на сохранение, еще расписка собственником денег, которую клали обыкновенно вместе с деньгами. Таким образом сообщение книги Товита (по код. Син. и Vet. Lat.) о двух денежных расписках вполне соответствует обычаям Ассиро-Вавилонии, к которым должны были более или менее применяться пленные израильтяне. И сообщение книги Товита, что Товит только в царствование Асаргаддона отправил сына своего Товию в Мидию для получения денег, оставленных у Гаваила 20 лет назад, также подтверждается исторически – отсутствием безопасных путей и мирных сношений с Мидией в бурное царствование Сеннахирима (ср. 1:15), а также в первые годы царствования Асаргаддона, занятые целым рядом войн с целью усмирении восстаний. Но даже и в наступившее затем мирное время отдаленное путешествие, как вообще в древности, не могло быть предпринято без спутника, о котором поэтому и заботится Товит, ст. 3 и дал.
4-18. Повествование книги Товита об образе явления ангела Рафаила на земле и об отношении его к Товиту и Товии вполне подтверждается аналогичными примерами, встречающимися в канонических писаниях Ветхого Завета (Быт. 18-19 гл., Суд. 13:1-21 и др.). В принятии Рафаилом именно образа лица, могущего быть спутником Товии, видно то приспособление к обстоятельствам времени и к положению лиц, о котором свидетельствуют многие библейские сказания о явлениях ангелов (см. А. Глаголева, Ветхозаветное библейское учение об ангелах. Киев, 1900, стр. 148, ср. у проф. Дроздова, стр. 373-378.) По поводу смущающего иных образа действий Рафаила, именно того, что он выдал себя за Азарию, сына Анании (ст. 13), можно сказать, что «то, что Рафаил сказал о себе, было правдою (как вполне соответствовавшее принятому им образу), но он не сказал всей правды, потому что Товит не должен был до известного времени знать ее» (проф. Дроздова, стр. 375); если бы он явился в ангельском образе, то привел бы Товита и Товию в трепет и не выполнил бы возложенной на него миссии, как разъясняет блаж. Августин (Curs. Comp. S. Scr. t. XII, col. 546).
19-22. Как вся деятельность Рафаила на земле, так и верование Товита в сопутствие Товии доброго ангела, ст. 22, ср. Быт. 24:7, свидетельствуют о глубокой живучести верования в ангелов и их спасительную для людей деятельность – во все времена ветхозаветной истории (см. у А. Глаголева, цит. соч. стр. 489).