1-2. «Вошла в дом, в котором она проводила субботние дни и праздники свои», - т. е. вошла из того «шатра», который «она сделала для себя на кровле дома своего», для уединения после потери мужа (8:5). Такие шатры или иначе «горницы» для уединенной сокровенной молитвы и Богомыслия часто упоминаются в других местах Библии и были, очевидно, принадлежностью всех благочестивых Израильских домов (Тов. 3:17; Деян. 10:9; 9:39 и др.).
3. По 9:1 Иудифь уже ранее пред молитвой «сбросила с себя вретище», посему второе упоминание о сем, по окончании молитвы, или надлежит понимать, как повторение первого, или быть может Иудифь опять надевала вретище после молитвы и, спустившись с горницы в дом, опять должна была снять его с себя, со всеми другими одеждами – для полного своего переодевания, которое она совершила со всею тщательностью.
4. «Обула ноги свои в сандалии», - как одно из средств к обольщению Олоферна (16:9). Дома она обходилась и без них, но на этот случай они естественно имели особенное значение, дополняя красоту ее убора и силу очаровательности.
5. «Чистыми хлебами» - в противоположность языческим, запрещенным для Иудея (12:1-2).
6. См. выше, объяснение к 8:10.
8. «Да даст тебе благодать» - греч. δών σε εις χάριν, слав. более точно и соответственно греческому «да даст тя в благодать», т. е. да подаст то, чтобы ты была в полном распоряжении и хранении благодати и благоволения Божия, - другими словами: «да поможет и сохранит тебя своею благодатию!»
«Она поклонилась Богу и сказала им»… По мнению некоторых толкователей, после слова «поклонилась» в оригинале следовало читать …….. (им), но переводчик счел ……. за …….. и перевел: «поклонилась Богу», тогда как следовало перевести: «поклонилась им», т. е. старейшинам. Многие рукописи действительно имеют в данном месте такую именно вариацию. Другие толкователи оспаривают уместность подобной поправки и, ссылаясь на то, как выше Иудифь вела себя со старейшинами далеко не так, чтобы они могли ждать от нее поклона (8 гл.), говорят, что поклон именно Богу был здесь со стороны Иудифи гораздо уместнее, составляя как бы ее «аминь» к благожеланиям старейшин.
13. «Ни одна живая душа» - πνευ̃μα ζωη̃ς - .......... (Быт. 6:17, 7:15) – это выражение употреблено здесь для усиления мысли: «не погибнет из мужей его совершенно никто никоим образом».
15. «Ты спасла душу твою», т. е. жизнь твою (ср. Пс. 71:13 и Мк. 3:4).
17. Число проводников, предложенных Иудифи, что-то слишком велико (100 человек). Вероятно, это нужно было не столько для охраны Иудифи, сколько для выражения той особой важности, какую почувствовали враги в этом необычайном происшествии. Быть может также, царственная осанка Иудифи сразу внушила к ней царственное же и уважение, которое тотчас же подсказало приставить к ней и царственный штат конвоя, для официального представления Олоферну. Наконец, и то естественным делает многочисленность проводников Иудифи, что враги находились в чужой местности, и передовые отряды их, где была захвачена Иудифь, конечно, отстояли от остального лагеря не столь близко, чтобы сношение с ним было вполне безопасно от всяких случайностей; во всех важных случаях это сношение естественно должно было совершаться целыми отрядами.
19. «Кто пренебрежет таким народом, который имеет таких жен у себя? Неблагоразумно оставить из них одного мужа, потому что оставшиеся будут в состоянии перехитрить всю землю». Первое из этих предложений, имея вопросительный характер, не имеет ответа, потому что второе предложение отвечает совсем другою мыслию. Оба эти предложения приведены, вероятно, как две самостоятельных крайности, до каких доходили разговоры и суждения врагов при виде Иудифи. Одни говорили, что этот народ, народ Иудифи, должен, вероятно, отличаться выдающимися достоинствами и вызывать к себе заслуженное уважение, а не презрение. Эту мысль историк Иудифи выразил в вопросной форме, подразумевая ответ, подтверждающий справедливость вопрошаемого, или вопрошающего («кто?...» - «никто».) – Другие, наоборот, видели именно в достоинствах этого народа сугубую опасность для себя, и делали вывод совершенно обратный – о необходимости совершенного истребления мужчин иудейских. Эту мысль историк противопоставил первой, как ответ, разрушающий силу убедительности прямого ответа и более сообразный с представлением страшной опасности, грозившей иудеям от врагов.
«Перехитрить всю землю» - κατασοφίσασθαι πάσαν τήν γη̃ν – Vet. Lat possidere totam terram Древний латинский текст поясняет точнее смысл греческого, выражаясь: «оставшиеся возмогут занять (possidere) всю землю». Однако, такое пояснение отнимает у подлинника весьма характерный оттенок мысли. В выражении «перехитрить» подчеркивается особо выдающееся свойство иудейского народа, делавшее его с точки зрения врага труднопобедимою силою: это – свойство его ума, разумность, сила духа, достаточное представление коих могли дать очаровавшие всех речи Иудифи. Здесь, таким образом, еще раз подтверждается, что для победы над иудеями недостаточно численного превосходства и физической силы (мысль Ахиора): для этого нужно особенное искусство – «хитрость» - высшая работа ума и вообще сил духовых, которых так много на стороне иудеев, что и побежденные их же оружием – они могут вывернуться из затруднения и решающее значение победы удержать за собою…
20. «Спавшие при Олоферне и все служители его», т. е. составлявшие его охрану, державшие при нем стражу.
22. «Пред ним (Олоферном) несли серебряные лампады». Это было нужно не только по требованиям, может быть, этикета, а и в силу действительной необходимости в свете – для лучшего осмотра захваченной иудеянки, так как дело происходило ночью (11:3,5 и ранее 8:33).
23. «Она, падши на лице, поклонилась ему». Иудеи вообще избегали подобных выражений почтения простым смертным, тем более язычникам, считая подобное чествование приличествующим лишь Иегове – Богу. В истории Есфири мы имеем пример резкого и решительного отказа со стороны Мардохея – воздать подобную почесть Аману. Но в той же истории мы видим и то, что сама Есфирь падает к ногам Артаксеркса со своею просьбою (8:3). Очевидно, это действие падения ниц и поклонения допускало инотолкования и известное различение в применении к Богу и человеку, и не у всех применялось с тою щепетильностью, как это видим у Мардохея.