Слова в дни памяти особо чтимых святых

Слово

в день памяти преподобного Силуана Афонского

(11/24 сентября)

Душа моя, Господи, занята Тобою целый день и всю ночь, и ищу Тебя. Дух Твой влечет меня искать Тебя, и память о Тебе веселит мой ум. Душа моя возлюбила Тебя и радуется, что Ты – мой Бог и Господь, и до слез скучаю я по Тебе...

Познавшая Бога душа ничем не может удовлетвориться на земле, но все стремится к Господу и кричит, как малое дитя, потерявшее мать: «Скучает душа моя по Тебе, и слезно ищу Тебя».

Преподобный Силуан Афонский

Во имя Отца, и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Всемилостивый Бог всегда рядом с человеком. Мы не видим Его только потому, что сердца наши слепы. Нечистота падшего, искаженного, тленного мира помрачает очи нашей души, так что лишь изредка, словно бы на огромном расстоянии ощущаем мы лучи Божественной Любви. Мы занимаемся тленными пустяками, забывая о бессмертной своей душе. Мы находим удовольствие во всякой пустоте и нечистоте, и непотребные страсти наши делают нас чужими Пречистому Небесному Отцу. Мы подобны несмысленным животным, поедающим отбросы и не хотящим знать, что существует райская сладость. Мы похожи на жалких кротов, копошащихся во мраке и не желающих видеть красоту Неба. Не для того творил Бог человека. Не к тлению и смерти – а к величию и счастливой вечности призывает Всевышний Отец любимое создание Свое. Но мы упрямы и самодовольны в своей глухоте и cлепоте, мы не слышим зова Небес и не видим Сладчайшего Господа нашего. О, если бы нам прозреть! Тогда несказанная, неописуемая, ни с чем не сравнимая радость заполнила бы все наше существо – радость нескончаемая, ликование Любви Небесной.

Господь Милующий всегда рядом с нами. Бог Спаситель готов простить и принять в Пресветлое Небо неверных, падших, осквернивших свою Божественную природу людей. Но как древле прародители наши Адам и Ева, так и мы ныне упрямо цепляемся за бесовские игрушки, несущие нам погибель, и изменяем Небесному Отцу – Дарителю Вечной жизни. Мы сами изгоняем себя из рая, разменивая бессмертную славу и величие детей Божиих на дешевые побрякушки сынов погибели. Блажен, вечно блажен тот, кто сумел прозреть, поднять свой взор от земного праха к высотам Царства Господня. Его душу освящает Вселюбящий Бог, и из низменного земного существа он превращается в человека духовного – носителя Духа Святого, духоносца. Разницу между высокой жизнью в Боге и низким прозябанием в мирской суете описывает духоносный отец наш преподобный Силуан Афонский в притче «Орел и петух»:

Летал орел в высоте, наслаждаясь красотою мира и думал: «Я пролетаю большие пространства и вижу долины и горы, моря и реки, луга и леса, вижу множество зверей и птиц, вижу города и селения, и как живут люди, а вот деревенский петух ничего не знает, кроме своего двора, где видит всего лишь немного людей и скота, полечу к нему и расскажу о жизни мира».

Прилетел орел на крышу сельского дома и видит, как храбро и весело гуляет петух среди своих кур, и подумал: «Значит, он доволен своей судьбою, но все-таки расскажу ему о том, что знаю я».

И стал орел говорить петуху о красоте и богатстве мира. Петух сначала слушал со вниманием, но ничего не понимал. Орел, видя, что петух ничего не понимает, опечалился, и стало ему тяжело говорить с петухом, а петух, не понимая, что говорит орел, заскучал, и стало ему тяжело слушать орла. Но каждый из них оставался доволен своей судьбой.

Так бывает, когда духовный говорит с недуховным. Духовный подобен орлу, а недуховный – петуху; ум духовного день и ночь поучается в Законе Божием и молитвою восходит к Богу, а ум недуховного привязан к земле или занят помыслами. Душа духовного услаждается миром, а душа недуховного остается пустой и рассеянной. Духовный, как орел, летает в высоте и душою чувствует Бога, и видит весь мир, хотя и молится в темноте ночи, а недуховный услаждается или тщеславием, или богатством, или ищет плотских наслаждений. И когда духовный встречается с недуховным, то им обоим скучно и тяжело общение...

Человек, покамест не узнает большего, доволен тем малым, что имеет. Он подобен петуху деревенскому, который знает десяток своих кур и доволен своей жизнью, потому что большего не знает.

А орел, который летает высоко в облаках и видит зорким глазом дали, и слышит издалека запахи земли, и наслаждается красотою мира, не будет доволен, если посадить его с петухом на малом дворе...

Так же бывает и в духовной жизни. Кто не познал благодати Святого Духа, тот подобен петуху, который не знает орлиного полета, не разумеет сладости умиления и Любви Божией. Но кто познал Господа Духом Святым, тот молится день и ночь, потому что благодать Святого Духа влечет его любить Господа, и от сладости Любви Божией он легко несет все скорби земли, и душа его непрестанно скучает только о Господе и всегда ищет благодати Святого Духа.

Люди бездуховные в своей слепоте доходят до маловерия, даже до безбожия. Не видя Творца мироздания, не находя Его в своем затхлом мирке, они заявляют, что Бог якобы «вообще не существует». Но как же может человек увидеть Всевышнего, убедиться в Его бытии? На это отвечает Христос Спаситель: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф. 5, 8).

Даже в земных науках и земных ремеслах необходимы исправные инструменты. Астроном не увидит ни одной звезды, если стекла телескопа замазаны черной краской. Кладоискатель не сможет достать сокровище из недр земли, если у него сломана лопата. А единственным инструментом для познания тайн Божества является сердце человека – и если сердце наше затемнено грехом, мы не узнаем своего Создателя. Единственным орудием для вечного спасения является человеческая душа – и если душа наша искорежена пороком, Царство Божие останется для нас недоступным.

Вера Христова есть наука наук и ремесло ремесел, ибо обещает человеку не просто знание, а познание Всевышнего, не просто сокровища, а вечное счастье. Ученые много трудятся для приобретения знания о материальном мире, которое ничем им не поможет в мире ином. Люди часто готовы работать до седьмого пота, подвергаться опасностям, предпринимать далекие странствия, чтобы приобрести земное богатство. А ведь ни миллионы долларов, ни горы золота ни на что не пригодятся человеку в час смертный. Но человеческая природа настолько помрачена, что трудящиеся в поте лица над получением смертных благ не хотят прилагать усилий для приобретения святой веры, вводящей их в Вечную жизнь. Христианство более всякой науки или мастерства основано на опыте, и путь приобретения духовного опыта, путь познания Истины Божией – один: это следование заповедям Христовым. Духовная лень, нежелание идти этим спасительным путем приводит людей к духовной слепоте, является причиной всех зол и бедствий этого мира, иначе еще на земле мы вкушали бы райское блаженство. Богомудрый старец Силуан, опытом чистого жития познавший Всевышнего, утверждает:

Люди прилепились к земным стяжаниям и потеряли Любовь Божию, и потому нет мира на земле...

Господь Милостивый дал нам покаяние, а покаянием все исправляется...

Если кто потерял мир и страдает, то пусть покается, и Господь даст ему мир Свой.

Если какой народ или государство страдает, то надо всем покаяться, и тогда все исправится от Бога...

Люди не учатся смирению, и за гордость свою не могут принять благодать Святого Духа, и потому страдает весь мир. А если бы люди познали Господа, какой Он милостивый, смиренный и кроткий, то за один час изменилось бы лицо всего мира, и у всех была бы великая радость и любовь. Когда люди хранят страх Божий, тогда тихо и сладко жить на земле. Но ныне народ стал жить по своей воле и разуму, и оставил заповеди святые, и без Господа думают найти радость на земле, не ведая, что единый Господь есть радость наша и только в Господе веселится душа человека. Он согревает душу, как солнце греет полевые цветы и как ветер, качая их, придает им жизни. Все дал нам Господь, чтобы мы славили Его. Но мир не разумеет о сем. И как может кто разуметь о том, чего не видел и не вкушал? Я тоже, когда был в мире, то думал, что вот счастье на земле: я здоров, красив, богат, и люди любят меня. И я этим тщеславился. Но когда я познал Господа Духом Святым, тогда на все счастье мира стал смотреть, как на дым, который уносится ветром. А благодать Святого Духа радует и веселит душу, и она в мире глубоком созерцает Господа.

Преподобный Силуан Афонский на собственном опыте узнал, какую радость и веселье дарует Божественная благодать, еще на земле своими глазами видел он Господа и Спасителя своего. Он сумел преодолеть слепоту падшего мира, и зрению его открылось Горнее Царство.

Историю жития святого Силуана на мирском языке можно назвать романом души с Богом. Но в отличие от земных романов искренняя любовь к Всевышнему никогда не бывает несчастной. Однако труден, подчас мучителен путь боголюбивой человеческой души к Господу своему. Бог – пречист, а все люди, все без исключения – существа падшие. Адамово грехопадение коснулось не одних наших прародителей, но исказило саму природу человеческую, и в каждом из людей таятся нечистые семена первородного греха. Любящий Бога огнем этой любви выжигает в себе такую нечистоту: это бывает трудно и больно. Но если любовь искренняя – Сам Всевышний помогает Боголюбцу нести труд, кажущийся невыносимым, и превозмогать боль, кажущуюся нестерпимой, пока душа человеческая не высветлится до чистоты Божественной. Господь не требует от человека никаких подвигов, Небесный Отец просит от каждого только одного: «Сыне, дай Мне твое сердце», но боголюбивая душа сама ищет средств очищения, приближающего ее к возлюбленному Пречистому Божеству, и находит эти нужные средства в подвигах непрестанной молитвы, поста, бдений. Не одним разумом, а всем существом постигает боголюбивый человек необходимость исполнений заповедей Христовых в их полноте и взращивает в своем сердце все соцветие добродетелей – от покаяния и смирения до любви к врагам и молитвы за весь мир. Чем совершеннее любовь, тем святее жизнь, – утверждает преподобный Силуан.

В творениях старца Силуана высочайшая из добродетелей – любовь к Богу – выступает с такою яркостью, открытостью, откровенностью, какая редко встречается в высказываниях святых отцов. Большинство подвижников-духоносцев строже, они прежде всего указывают дорогу к спасению – путь смирения и покаяния, очищения души для Божественной радости. На вехи того же пути указывает и преподобный Силуан, но он силится представить перед нами и само пиршество веры, выразить невыразимое, описать неописуемое, передать понятие о непостижимом ликовании богообщения. Афонский подвижник пытается высказать это Небесное чувство не рассуждениями, а как бы вздохами – восклицаниями всего своего существа. Счастливы мы, православные христиане: какой у нас Господь! В таком праздничном боголюбии старец Силуан оказывается сродни старинному отцу Церкви, преподобному Симеону Новому Богослову. Свидетельство Божественной Любви, принесенное святым Силуаном Афонским, особенно дорого нам, потому что провозглашено в нашем, истерзанном ненавистью XX веке. Духовный сын и жизнеописатель старца Силуана архимандрит Софроний (Сахаров) замечает:

За девятнадцать веков христианской истории прошли целые сонмы свидетелей Божественной Любви, но сей последний особенно нам дорог потому, что он был нашим современником. Частое явление среди нас, христиан, – желание, вполне естественное желание видимых знамений нашей веры, иначе изнемогаем мы в своем уповании, а повествования о чудесах давно минувших дней в нашем сознании становятся мифом. Вот почему так важно повторение подобных свидетельств, вот почему нам так дорог этот новый свидетель, в лице которого было возможно видеть самые драгоценные проявления нашей веры.

В миру святой Силуан звался Симеоном, то есть носил обычнейшее простонародное русское имя – Семен. По происхождению он был простец из простецов, родился в крестьянской семье. Отец его, хоть и посылал сына в школу, сам не умел ни читать, ни писать, даже молитву Отче наш, выученную им по слуху в храме, выговаривал с ошибкой: говорил днесть вместо днесь. Однако от безграмотного отца своего будущий подвижник Афонский получил такие уроки христианской любви, жизни и христианской мудрости, какие невозможно почерпнуть из наук и философии. В образе Ивана Антонова, отца преподобного Силуана, мы видим, как высока была презираемая интеллигентской обрзованщиной «сермяжная и лапотная», крестьянская Святая Русь. Вспоминая о своей юности, старец Силуан говорил: Я в меру своего отца не пришел. Афонский схимонах, аскет, закаленный тягчайшими подвигами поста и молитвы, духоносец и боговидец, он признавал, что не пришел в меру, то есть не достиг духовной высоты неграмотного землепашца, среди простых трудов и забот смиренно исполнявшего заповеди Христовы. О своем отце преподобный Силуан рассказывает:

Вот такого старца я хотел бы иметь: он никогда не раздражался, всегда был ровный и кроткий...

Когда случится в доме беда, он остается покоен. После пожара ему говорили: «Ты, Иван Петрович, погорел», а он отвечает: «Бог даст, поправлюсь». Однажды мы шли мимо нашего поля, и я сказал ему: «Смотри, у нас воруют снопы», а он мне говорит: «Э, сынок, Господь нам уродил хлеба, нам хватит; а кто ворует, стало быть у него нужда есть». Я бывало ему скажу: «Ты подаешь много милостыни, а вот там лучше нас живут, а дают меньше», а он мне скажет: «Э, сынок, Господь нам даст». И Господь не посрамил надежды его.

Однажды во время летней крестьянской страды Семен готовил обед для всей работавшей в поле семьи. День был постный, но, позабыв об этом, Семен наварил свиного мяса, и все ели. Прошли месяцы, но вот уже зимой отец напомнил ему:

– Сынок, помнишь, как ты в поле накормил меня свининой? А ведь была пятница, ты знаешь я ее ел тогда, как стерву.

– Что же ты мне не сказал тогда?

– Я, сынок, не хотел тебя смутить.

Об этом случае святой Силуан рассказал с восхищением:

Подумайте, полгода терпел, ждал удобной минуты, чтобы и поправить меня и не смутить; был совсем неграмотный, но был кроткий и мудрый человек.

Духовной мерой простеца Ивана Антонова, к достижению которой путем иноческих подвигов стремился его великий сын, являлось смирение. Вся наша брань за то, чтобы смирить себя. Враги наши пали гордостью, и нас туда же влекут, – говорит преподобный Силуан. Смириться перед Всесовершенным Творцом своим, перед Богом Всемогущим и Всеобъемлющим – как очевидна и логична необходимость этого, как легка кажется эта насущная добродетель. Но как трудно бывает человеку, тварному существу, превозмочь свою нелепую гордость и жалкое тщеславие, которыми заразили его природу при грехопадении духи злобы. Бельма гордыни лишают людей духовного зрения, и ничем – ни науками, ни искусствами, ни трудами, ни подвигами – а только смирением можно смыть эту ослепляющую нас демонскую пленку, просветить свой разум видением Божественной Истины. По слову преподобного Силуана Афонского:

Всякий последний бедняк может смириться и познать Бога Духом Святым. Не надо ни денег, ни имений, чтобы познать Бога, но только смирение...

Гордой душе Господь не являет Себя. Гордая душа, хотя бы все книги изучила, никогда не познает Господа, ибо она гордостью своею не дает в себе места благодати Святого Духа, а Бог познается только Духом Святым...

Многим за гордость ума их Господь Господь не дает Себя познать, а они все же думают, что много знают. И что стоит их знание, если они Господа не знают, не знают благодати Святого Духа, не знают, как она приходит и за что теряется... Смиренная душа имеет великий покой, а гордая сама себя терзает. Гордый не знает Любви Божией и далек от Бога. Он гордится тем, что богат, или учен, или в славе, но не знает, несчастный, своей нищеты и гибели, ибо Бога не знает. Но кто борется против гордости, тому помогает Господь победить эту страсть...

Смирим себя, братья, и Господь нам все покажет, как любящий отец все показывает детям своим...

Если бы мы были просты, как дети, то Господь показал бы нам рай, и мы видели бы Его во славе, но мы несмиренны и потому мучаем и себя и других, тех, что живут с нами.

Детская простота души Семена была нарушена грубым внешним соблазном, когда ему было всего четыре года. С середины ХIX века среди безбожной российской образованщины появилась мода «хождения в народ»: неверующие интеллигенты искали общения с простыми людьми под тщеславным лозунгом «просвещения и помощи народу». На самом же деле ходоки-образованцы, самозванные «просветители» являлись помрачителями народного сознания, смущая крестьян и рабочих богохульными и разрушительными идеями, расшатывая святую веру, подготавливая в России революционную катастрофу. Один из таких помрачителей, некий книгоноша (то есть распространитель книг), побывал однажды в избе Ивана Антонова, и его речи поразили незащищенный детский разум Семена.

Отец Семена, как все благочестивые люди, любил привечать странников и зазвал этого книгоношу к себе в гости, чтобы угостить прохожего человека и услышать от него, как от грамотного и ученого, что-нибудь мудрое, полезное для души. Но вместо душевной пользы книгоноша попытался одурманить гостеприимного крестьянина своим безбожием. Четырехлетний Семен присутствовал при разговоре, и его слух резанула фраза пришельца: «Где Он, Бог-то?» (Эта фраза, как, вероятно, и вся аргументация книгоноши, взята из богохульного романа Льва Толстого «Воскресение». – а. В.).

Когда гость ушел, маленький Семен сказал отцу: «Ты меня учишь молиться, а он говорит, что Бога нет». Отец отвечал: «Я думал, что он умный человек, а он оказался дурак. Не слушай его». Но ребенок не смог так просто, как его твердый в вере отец, отмахнуться от соблазнительных слов книгоноши, словно от навозной мухи. Заноза сомнения в вере застряла в детском сознании. Тогда же Семен решил: Когда вырасту большой, то по всей земле пойду искать Бога. Этой твердой решимостью искать Бога по всей земле маленький крестьянский мальчик уподобился величайшему богоискателю древности, библейскому патриарху Аврааму, который пошел из земли своей, от родства своего и из дома отца своего в землю, которую Господь указал ему (Быт. 12, 1).

Всевышний разрешил сомнения юного богоискателя Семена. Уже подростком услышал он свидетельства о чудесах своего современника, затворника Иоанна Сезеновского. Этого доказательства оказалось достаточно. Семен понял: если Господь творит чудеса через своих угодников, то, значит, Бог с нами, и незачем ходить по всей земле – искать Его. Утвердившись в вере, Семен явственно ощутил в своем сердце Божественную благодать. Он стал много молиться с умилением и со слезами, воспламенялся желанием любви к Богу и ближним. Но увы! Это дивное его состояние длилось недолго.

В этой земной жизни Вселюбящий Бог не раз незримо касается души каждого человека, каждого из нас. Каждый, в какую бы тьму неверия, лжи или греха он ни впал, – если будет искренен с самим собой, сможет вспомнить в своей судьбе эти веяния благодати Господней, эти таинственно-сладостные призывы Всевышнего. Небесный Отец любит всех и зовет к Себе всех, но Он даровал человеку свободу воли и ничью душу не влечет к Себе силой. Ответная любовь человека к Создателю должна быть свободна: он может откликнуться сердцем на призывающую благодать Божественную, а может отозваться на призыв иного рода: зов нечистого, падшего мира с его прельстительными наслаждениями, отрывающими человека от Всевышнего, ведущими к вечной погибели. Закружившись на яркой мирской карусели, человек заглушает в себе голос совести, старается позабыть, представить чем-то почудившимся или небывшими прикосновения Божественной благодати, и очень часто ему это удается. Благо тому, кто сумел опомниться и обратиться к Господу, пока смерть не подхватила его, как сухой лист, и не понесла в огненные бездны преисподней.

На время поддался мирским приманкам и молодой Семен. Духовная жизнь предреволюционной России была расшатана, шаткость нравов поразила и крестьянскую жизнь. Молодежь на селе уже легкомысленно относилась к вере, многие разучились бояться греха, многие односельчане – сверстники Семена веселились напропалую, и он примкнул к их душепагубному «веселью». Семен был из зажиточной семьи, хорош собой, на него заглядывались девушки, приятели считали его отличным товарищем, рубахой-парнем, и он тщеславился тем, что люди любят его. Такой фальшивой «любовью» грешников к соучастникам их непотребных дел, подобной воровской круговой поруке, нередко обольщаются люди. Семен стал жить как все, по правилам лукавого и порочного «общественного мнения», считающего нарушение Христовых заповедей не преступлением, а удалью. Однажды, когда когда он пал в грех смертный, отец, ничего об этом не знавший, почувствовал, что с сыном совершилось что-то неладное, и спросил его: Сынок, где ты был вчера? Болело сердце мое. Но Семен и тут не опомнился. Он падал все глубже. По природе он был незлобив, любил прощать, но однажды, ввязавшись в драку потому, что ему показалось постыдным уступить обидчику, едва не убил человека. Даже это не остановило Семена на скользком пути рассеянной жизни. Только в глубине сердца, заглушаемая разгулом, еще теплилась тоска по утраченному чистому счастью молитвы. Об этом преподобный Силуан говорит: Когда грехи, как облака, скроют от души свет милосердия Божия, тогда душа, хотя и жаждет Господа, но пребывает немощна и бессильна, как птица, заключенная в клетку, хотя и порывается в зеленую рощу, но не может лететь, чтобы на свободе петь хвалебную песнь Богу.

Среди этого затмения души сверкнул для Семена нежданный свет Свыше. Сама Пресвятая Богородица сжалилась над заблудшим, погибающим юношей. Однажды, вернувшись с очередного гульбища, Семен задремал и во сне увидел, будто проглотил змею. Он проснулся с чувством тошнотворного омерзения – и вдруг услышал неземной красоты голос:

– Ты проглотил змею во сне, и тебе противно, так и Мне нехорошо смотреть на тебя, что ты делаешь.

То был голос Владычицы Богородицы – явление из тех редчайших знамений, когда благодать действует властно и человеческая душа безошибочно узнает зов Неба. Находясь в греховной нечистоте, Семен не мог лицезреть Пречистую Матерь Божию – подобное видение сожгло бы грешника, но один голос Ее преобразил все его существо. Об этом спасительном чуде старец Силуан вспоминает:

Как Господу и Божией Матери жалко народ! Подумайте, Божия Матерь пришла с Небес вразумить меня – юношу во грехах...

О, когда бы мы знали, как любит Пресвятая всех, кто хранит заповеди Христовы, и как жалеет и скорбит о тех, которые не исправляются. Я испытал это на себе... Я не видел Пресвятую Деву, но Дух Святый дал мне познать Ее любовь к нам. Если бы не Ее милосердие, то я давно бы погиб, но Она восхотела посетить меня и вразумить, чтобы я не грешил. Она мне сказала: «Нехорошо Мне смотреть на тебя, что ты делаешь». И слова Ее приятные, тихие, кроткие, и действуют на душу. Прошло более сорока лет, но душа моя не может забыть этих сладких слов, и не знаю, что воздам я, грешный, за эту любовь ко мне, нечистому, и как буду благодарить благую милующую Матерь Господню.

Воистину Она Заступница наша перед Богом, и одно имя Ее радует душу. Но и все Небо и вся земля радуются о любви Ее.

Чудное и непостижимое дело. Она живет на Небесах и непрестанно видит славу Божию, но не забывает и нас, убогих, и Своим милосердием покрывает всю землю и все народы.

Человека маловерного и слабодушного, с двоящимися мыслями не могут вразумить никакие Небесные знамения: если такие люди и спасаются, то только через многие житейские скорби, как бы из огня. Не таков был Семен: вразумление от Матери Божией привело его к твердой решимости изменить свою жизнь. Он каялся горячо и слезно, а покаяние в истинном значении этого слова есть умопремена, перемена ума и обращение всех помыслов к Всевышнему. Отрекшись от скверных мирских удовольствий, Семен решился полностью отречься от мира с его соблазнами: идти в монастырь – на Святую Гору Афон, в земной удел Госпожи Богородицы.

Народная мудрость гласит: упасть не страшно – страшно не подняться. Очистившись покаянием, Семен вновь ощутил изведанный им в детстве высокий порыв к Спасителю своему:

С детства душа моя любила размышлять, как вознесся Господь на небо на облаках и как Божия Матерь и святые Апостолы видели сие Вознесение. Но когда я потерял благодать Божию (в годы юности), то душа моя одичала, и пленилась грехами, и уже редко вспоминала о Вознесении Господнем. Но потом познала душа моя грехи свои, и опечалился я зело о том, что Господа оскорбил и потерял дерзновение к Богу и Божией Матери, и омерзел мне грех, и решил я пойти в монастырь – просить у Бога прощения, и положил в душе умолить Бога, дабы Милостивый Господь простил мне грехи мои.

Однако, прежде чем окончательно решить свою судьбу, Семен должен был отслужить в армии. Он был рослый, сильный, статный, поэтому его направили в отборные гвардейские части, в Санкт-Петербург. Однако соблазны пышной имперской столицы не подействовали на утвердившегося в благочестии молодого гвардейца. Память о Боге хранил Семен в любых обстоятельствах. Однажды, когда он сидел с однополчанами в трактире, один из товарищей спросил его:

– Семен, ты все молчишь, о чем ты думаешь?

– Я думаю, сидим мы сейчас в трактире, едим, пьем водку, слушаем музыку и веселимся, а на Афоне теперь творят бдение и всю ночь будут молиться; так вот – кто же из нас на Страшном Суде даст лучший ответ, они или мы?

Кто-то из гвардейцев изумился:

– Какой человек Семен! Мы слушаем музыку и веселимся, а он умом на Афоне и на Страшном Суде.

Действительно, Семен не забывал своего стремления на Афон, как бы преодолевая срок военной службы в предчувствии исполнения заветной своей надежды. Часть своего солдатского жалованья он жертвовал на Святую Гору. Однажды с ним случилось маленькое чудо, сохранившее ему жизнь. Об этом случае Святой Силуан рассказывал: Шел я однажды полем из Устижорского лагеря, где летом стоял наш саперный батальон, в село Колпино, чтобы там сдать на почту деньги, которые я хотел послать на Святую Гору, по дороге прямо на меня бежала бешеная собака, и когда она совсем приблизилась ко мне, я только сказал: «Господи, помилуй», и с этим словом какая-то сила отбросила собаку в сторону, словно она наткнулась на что-то, и, обежав меня стороной, направилась в Колпино. Там она многих искусала, и много вреда принесла людям и скоту.

С этого раза я познал, как близок Господь к грешному человеку и как скоро Он слушает его молитвы.

В минуту смертельной опасности даже неверующие порой призывают имя Божие: так непроизвольно прорывается сокровенное знание каждой души – знание того, что только Господь может избавить от гибели. Многим в их судьбе, порою не однажды, даруются чудесные избавления – как напоминания о благости и близости Всевышнего. Но не многие умеют хранить дарованные им спасительные чудеса благодарной памятью. Семен умел помнить и быть благодарным Господу Милующему.

В блестящей имперской столице Семена не привлекали зрелища дворцов и особняков, пирушки в трактирах и ресторанах, прельстительная роскошь и наглые соблазны. Нет, боголюбивое сердце тянулось к храму Господню. Близ Петербурга, в Кронштадте, Семен видел служение светоча Русской Церкви, праведного Иоанна Кронштадтского – и запомнил это на всю жизнь. Воспоминание о святом Кронштадтском пастыре стало для преподобного Силуана живым образом любви к Богу и к народу Божию:

Был столп, достигавший от земли до Небес, – отец Иоанн Кронштадтский... Он нашего времени, и мы видели его молящимся.

Помним, как после Литургии, когда ему подали экипаж, и он стал садиться, окружил его народ, ища благословения, и в такой сутолоке душа его непрестанно пребывала в Боге, и в такой толпе он не рассеивался и не терял душевного мира. Как же он достигал этого? – вот наш вопрос...

Непрестанно молясь о народе, он сохранял мир душевный, мы же теряем его, потому что нет в нас любви к народу. Святые Апостолы и все святые желали народу спасения и, пребывая среди людей, пламенно молились за них. Дух Святой давал им силу любить народ, и мы, если не будем любить брата, не можем иметь мира.

Пусть каждый подумает об этом...

Я удивлялся силе молитвы отца Иоанна и доселе, а прошло почти сорок лет, не видел чтобы кто служил так, как он. Народ любил его, и все стояли со страхом Божиим. И не дивно. Дух Святой влечет к Себе сердца людей... Некоторые плохо думают об отце Иоанне, и этим оскорбляют Духа Святого, Который в нем жил и живет после смерти. Они говорят, что он был богат и хорошо одевался. Но они не знают, что в ком живет Дух Святой, тому богатство не вредит, ибо душа его вся в Боге, и от Бога изменилась, и зарыла свое богатство и наряд. Счастливы те люди, которые любят отца Иоанна, ибо он будет молиться за нас. Его любовь к Богу горяча, весь он в пламени любви.

О великий отец Иоанн, молитвенник наш! Благодарю я Бога, что видел тебя, благодарю и тебя, пастырь добрый и святой, ибо ради твоих молитв я расстался с миром и пришел на Святую Гору Афонскую, где увидел великую милость от Бога. И теперь пишу, радуясь, что Господь дал мне понять жизнь и подвиг Доброго пастыря...

О отец Иоанн, ныне ты живешь на Небесах и зришь Господа, Которого возлюбила душа твоя еще на земле; просим тебя: молись за нас, чтобы и мы возлюбили Господа и приносили покаяние, которому радуется Господь.

О добрый и святой пастырь, ты, как высокопарный орел, возвысился над великой Россией и видел нужды народа с высоты, на которую возвел тебя Дух Святой, живущий в тебе. Силою Духа Святого ты привлекал народ к Богу, и люди, слушая слово Божие из уст твоих, рыдали и приносили горячее покаяние.

О великий и добрый пастырь, ты хотя и умер телом, но духом ты с нами, и предстоя Богу, в Духе Святом ты видишь нас с Небес. И мы смиренно почитаем тебя.

Старец Силуан говорит, что пришел на Святую Гору Афонскую ради молитв отца Иоанна. Да, силу молитвы Кронштадтского пастыря он изведал на себе. Окончив военную службу, Семен поехал в Кронштадт, желая увидеть святого Иоанна и принять его благословение на иноческое поприще. Однако в то время праведного Иоанна в Кронштадте не было, и Семен написал ему письмо, без тщеславных мудрований и богословских вопросов, короткое, искреннее и смиренное: Батюшка, хочу пойти в монахи, помолитесь, чтобы мир меня не задержал.

О том, что письмо дошло и праведный Иоанн молится о нем, Семен узнал по охватившему его жгучему чувству: Вокруг него загудело адское пламя.

Таков был подарок молодому боголюбцу от Кронштадтского пастыря. Что же это за адское полыхание, которое вдруг почувствовал Семен в окружающем его мире? Не часто и не всем христианам дается такое прозрение. Мы существуем в обычной и привычной для нас обстановке, общаемся с грешниками, не видя их душевных язв, на каждом шагу сталкиваемся с ложью и пороком, но не ужасаемся этому и не замечаем омерзительной сущности мирских соблазнов, скрытых под «изящной», привлекательной» или «приличной» оболочкой. Но если вдруг откроется наше духовное зрение, мы содрогнемся от ужаса и омерзения, увидев за этой привычной будничной обстановкой бурление ненависти, похоти и гордыни, копошение гнусных демонов, мрачный огонь преисподней. Это зрелище нестерпимо, и избавиться от него можно только спасительным бегством. Прозрев кошмар падшего мира, христианин бежит от полыхания вселенской злобы в храм Господень, в «домашний храм» своей православной семьи, в общество благочестивых людей, в собственный внутренний мир, освящаемый молитвой. Так, по молитве праведного Иоанна Кронштадтского прозрел и Семен: он воочию увидел сущность мира, лежащего во зле (1 Ин. 5, 19), стал задыхаться от витающего в воздухе зловония нечистых страстей, ужаснулся жутким личинам бесов-прельстителей, ощутил нестерпимый зной геенны огненной. Семен просил молитв святого Иоанна, чтобы мир не задержал его, и получил просимое: бежал от обступившего его адского пламени на спасительный остров благодати, на Гору Афонскую. Всего на несколько дней заехал он в родное село, чтобы проститься со своей семьей, и поспешил отправиться в путь, торопясь вырваться из ставшего для него отвратительным и мучительным мира, переполненного грехом.

Но даже на Святой Горе не умолкло гудение адского пламени вокруг Семена. Мучение длилось, потому что он привез с собою свой внутренний ад – накопившиеся в душе нечистые помыслы, память о ядовитой сладости былых грехов. По афонскому правилу новоприбывшему послушнику предоставили несколько дней покоя, чтобы он мог вспомнить прегрешения, какими оскорблял Господа за всю свою мирскую жизнь, а затем исповедать все эти непотребства перед монастырским духовником. Жжение внутреннего ада понудило Семена ужаснуться самому себе, каким он был в прошлом, и исповедь его стала чистой исповедью: полным и откровенным самоосуждением, пронизанным решимостью никогда не повторять былых грехопадений ни делом, ни мыслью. Свершив покаяние, Семен ощутил, что груз непотребного прошлого упал с его плеч, – Всемилостивый Господь простил его, грехов юности его не помянул (Пс. 24, 7). Таинство покаяния, освобождающее человеческую душу от пятен нечистоты, позора, преступлений, – это чудесный дар людям от Всевышнего, купленный драгоценнейшею Кровью Божественного Спасителя, излитой на Крест за грехи всего человечества.

После исповеди Семен почувствовал себя словно родившимся заново, ощутил в сердце детскую чистоту, свободу и благодатный мир. Адское пламя угасло, и на душу его снизошло ликование.

Однако, всецело предавшись охватившей его радости, новоначальный послушник допустил ошибку: он расслабился, возомнив, что мучившие его соблазны ушли навсегда. В земной жизни христианину нельзя благодушествовать, ибо падшая человеческая природа удобопреклонна на зло, и в этом мире должно постоянно хранить бдительность, оберегая свою душу от греховных помыслов, козней бесовских. Об этом предупреждает Христос Спаситель: Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И пришед находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и вошедши живут там, и бывает для человека того последнее хуже первого (Мф. 12, 43–45).

Расслабившись в радостном ощущении чистоты, Семен забыл о необходимости охранять свою душу от бесовских нашествий. Ему была попущена липкая блудная брань, прельстительные образы гнали его прочь из монастыря, заманивая: «Вернись в мир и женись». К счастью, он был уже в обители, где опытные старцы знали средства духовной брани. Когда Семен на исповеди рассказал об одолевающем его соблазне, духовник научил его отсекать нечистые помыслы при самом их зарождении. На этом искушение новоначального не кончилось: он подвергся нападению тонкого беса тщеславия, скрывающегося под личиной высокого благочестия. Новый помысел стал внушать Семену:

– Иди в пустыню, надень вретище и там спасайся.

– Хорошо, я пойду к игумену просить на это благословение, – подумал Семен.

– Не ходи, игумен не благословит, – советовал бес. Семен понял, что смущающие его помыслы – не его собственные, а вражьи, и отвечал искусителю:

– Ты только что гнал меня из монастыря в мир, а теперь гонишь в пустыню. Если игумен не благословит, значит, не на добро ты толкаешь меня. Умру здесь за грехи мои!

Такая решимость воина Христова стоять насмерть против соблазна дает ему победу над злыми духами. Так истинно кающийся грешник твердо решается: умру, но не буду больше грешить – и нечистые помыслы отступают от него. Так мужественный христианин утверждается на спасительном для него пути исполнения заповедей Господних. Так верный Христов предпочитает смерть измене возлюбленному Спасителю. Подобная готовность умереть, но не поддаться мирским приманкам, не допускающая и тени возможности отказаться от избранного поприща, особо необходима инокам, отрекающимся от мира, дабы всецело посвятить себя Господу.

Прибытием на Святую Гору кончается мирская биография Семена Антонова – и начинается житие афонского инока Силуана (это имя было дано ему при монашеском постриге). Иноческая жизнь лишена тех внешних побрякушек, которые так ценят светские романисты, развлекающие публику яркими приключениями и сюжетными хитросплетениями в биографиях своих вымышленных персонажей. Любителям подобных эффектов жизнь монаха покажется серой и однообразной: «одни и те же» молитвы в храме и на келейном правиле, скудость быта, простота трудовых послушаний. Но в отличие от броской и зачастую внутренне пустой мирской суеты за этим внешним однообразием таится истинно великая история человеческой души: инок сражается с собственной немощью и бесовским коварством, превозмогает несовершенство искаженной первородным грехом человеческой природы, ведет битву за то, чтобы высветлить и возвысить свою душу до ангельской чистоты. Святые отцы заповедуют: сойди в свое сердце и там сотвори брань с диаволом. Не успехи во внешних делах, а победа в такой невидимой битве приводит человека к истиной и вечной славе в Царстве Отца Небесного. Инок, достигший духовного совершенства, становятся преподобен: подобен Богу Всевышнему.

Избранник Господень, преподобный Силуан и от природы, и по воспитанию был одарен многими добрыми качествами. Он обладал спокойным и терпеливым характером. Благочестивый отец научил его во всем полагаться на волю Божию. Мирские имущества и стяжания его не манили. Он отличался кротостью (безгневием): С малых лет я молился о тех, кто меня обижал, а я говорил: «Господи, не поставь ему грехов за меня». Но хотя я и любил молиться, однако грехов не избежал. Ревнитель, в монастыре предавшийся подвигам жестокой аскезы, крайне скудно питавшийся, проводивший ночи в молитве и спавший всего два часа в сутки, он довольно легко победил грубо-материальные плотские соблазны. Но оставался еще самый изощренный из всех искусов: тщеславие, самопревознесение перед другими, нередко доводящее иноков-подвижников до бесовской прелести, диавольской гордыни и вечной погибели. Для новоначального инока Силуана началась страшная внутренняя битва, которую он так определил впоследствии: ВОЙНА ЗА СМИРЕНИЕ. Эта духовная брань длилась пятнадцать лет. Преподобный Силуан, мучительным опытом постигший пагубность тщеславных помыслов, говорит:

Дыму подобны горделивые души. Как ветер носит дым куда попало, так враг влечет их куда хочет, потому что у них или нет терпения, или враг легко их обманывает. А смиренные души хранят заповеди Господни и стоят в них неподвижимы, как морской камень, о который разбиваются волны. Они предались воле Божией и умом созерцают Бога. И Господь дает им благодать Святого Духа...

Можно много поститься, много молиться и много добра делать, но если при этом будем тщеславиться, то будем подобны бубну, который гремит, а внутри пустой. Тщеславие опустошает душу, много надо опыта, нужна долгая борьба, чтобы победить его...

Много труда надо положить, и много слез надо пролить, чтобы удержать смиренный дух Христов, а без него угасает в душе свет жизни, и она умирает. Тело иссушить постом можно скоро, но душу смирить так, чтобы она постоянно была смиренна, не легко, и не скоро возможно.

Постом и молитвенными бдениями очистившись от грубых страстей, инок Силуан возомнил себя примерным подвижником – не хуже других, а может быть, и лучше многих. Находясь еще в начале иноческого поприща, он не понимал, что этим помыслом самопревознесения сводит на нет все свои труды и подвиги, ибо Господь не слушает молитвы тщеславных и гордых людей. О тяжком своем заблуждении преподобный Силуан вспоминал: Я думал: грехи мне Господь простил, благодать свидетельствует об этом; чего мне еще более надо? Но не так надо думать. Хотя грехи прощены, но всю жизнь надо о них скорбеть, чтобы сохранить сокрушение. Я так не делал, и перестал сокрушаться, и много я потерпел от бесов.

Изнурение плоти аскетическими подвигами, ограничения в пище, питье и сне облегчают для человека выход в духовный мир. Однако духовный мир двояк: смиренный подвижник открывает свою душу действию Божественной благодати и Небесных сил – тщеславный аскет сталкивается с духами злобы. Недаром не только христианство, но и языческие, и демонические культы употребляют телесную аскезу, для бесопоклонников это средство «контакта» с их темными кумирами. Инок Силуан порой испытывал сладость благодатной молитвы, но, поскольку не облекся он еще в броню смирения, ему начали являться и «гости» из мира черной духовности. Неопытный подвижник стал разговаривать с бесами, как с людьми. (Опытные знают, что от подобного общения надо отвращаться, как от чумы, немедленно обращаясь к Господу с молитвой об избавлении от явившихся демонов, ибо коварство злых духов способно пересилить любую человеческую мудрость и любая «беседа» с ними наносит душе страшный вред.) Демоны смущали Силуана то глумливой лестью: ты – святой, то издевательским предсказанием: ты не спасешься. Он спрашивал лукавых «гостей»: Почему вы мне говорите по-разному: то говорите, что я свят, то – что я не спасусь? Духи лжи отвечали: А мы никогда правды не говорим.

Воочию видевший лукавство бесовское, преподобный Силуан предостерегает от вторжения демонов в человеческие мысли:

Помни два помысла и бойся их. Один говорит: ты святой, другой: ты не спасешься. Оба эти помысла от врага, и нет в них истины. Но ты думай: я – великий грешник, но Господь Милостивый, Он много любит людей и простит мне грехи мои.

Верь так, и будет тебе это: простит Господь. Но на подвиги свои не надейся, хотя бы ты и много подвизался...

Не за подвиги наши, а туне (даром), по благости Своей милует Бог. Господь хочет, чтобы душа была смиренна, незлобива и всех с любовью прощала: тогда и Господь простит с радостью. Господь любит всех, и мы должны подражать Ему и любить всех, и если немощны, то просить, и Господь не откажет и поможет Своею благодатью.

Смущая инока Силуана то лестью, то хулой, бесы ослабляли его мужество перед тем, как подвергнуть коварнейшему из адских «трюков» – демоническому явлению в ангельском образе. И неопытный подвижник поддался внушению: принял бесовский мираж за Божественный свет, сатанинское наваждение – за пение ангельских хоров. Цель злых духов была возвести его на фальшивые «небеса» гордыни, а затем ввергнуть в бездну отчаяния, в неверие в благодать Божию и так разбить его душу вдребезги. О тяжком этом искушении и о чудесном избавлении, дарованном Христом Спасителем, сжалившимся над заблудшим, преподобный Силуан рассказывал:

Напал на меня дух отчаяния: мне казалось, что Бог отринул меня вконец и уже нет мне спасения, но ясно видится в душе вечная погибель. И ощутил я в душе, что Бог немилосерд и неумолим. Продолжалось это со мною час или немного более. Дух этот такой тяжелый и томительный, что страшно о нем и вспоминать. Душа не в силах понести его долго. В эти минуты можно погибнуть на всю вечность. Попустил Милостивый Господь духу злобы сделать такую брань с моею душою. Прошло мало времени; я пошел в церковь на вечерню и, глядя на икону Спасителя сказал: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешного».

И с этими словами увидел на иконе вместо иконы живого Господа... И наполнились душа и тело неизреченной сладости, и душа Духом Святым познала Господа нашего Иисуса Христа, и что Господь милостив, и красоты и кротости неизреченной, и вразумилась душа, и с тех пор горит любовью ко Господу...

С тех пор, как я познал Господа, душа моя влечется к Нему, ничто меня более не веселит на земле. Но единое мое веселие Бог. Он – моя радость; Он – моя сила; Он – моя мудрость; Он – мое богатство.

Никакие человеческие силы не могли спасти гибнущего инока, и тогда Сам Спаситель снизошел к нему, чтобы избавить от демонской ловушки, дал вкусить несравненной радости Своей Любви. В лицезрении Господа познал Силуан счастье Небесное, все краски смертного мира померкли для него, и с тех пор сердце его жаждало только Божественного Света. О силе любви к Всевышнему Богу и о невыносимой тоске в разлученности с Ним говорит преподобный Силуан:

Долго прожил я на земле и многое видел и слышал. Я слышал много музыки, и она услаждала душу мою; и думал я: если эта музыка так сладка, то как услаждает душу Небесное пение, где Духом Святым славят Господа за страдание.

Душа долго живет на земле и любит земную красоту; любит она небо и солнце, любит прекрасные сады, и море, и реки, леса и луга; любит душа и музыку, и все это земное услаждает душу. Но когда познает она Господа нашего Иисуса Христа, тогда не хочет уже видеть земное.

Я видел земных царей во славе, и дорого это ценил, но когда душа познает Господа, тогда за малое будет почитать всю славу царей; душа тогда непрестанно скучает о Господе и ненасытно день и ночь желает Невидимого – видеть, Неосязаемого – осязать...

Любовь Господня горяча и не дает помнить землю. Кто испытал ее, тот неутолимо день и ночь ищет ее и влечется к ней. Она теряется нами за гордость и тщеславие, за неприязнь к брату, за осуждение брата, за зависть, она оставляет нас за блудную мысль, за пристрастие к земных вещам: за все сие уходит благодать, и опустошенная и унылая душа скучает тогда о Боге, как скучал отец наш Адам по изгнании из рая.

Подобно праотцу Адаму, в лицезрении Господа обрел инок Силуан райское блаженство – и как Адам потерял это счастье через непослушание.

Грех непослушания есть следствие первородного греха – тщеславного желания быть как боги (Быт. 3, 5), которым обольстил диавол прародителей рода человеческого. Стремление превознестись над кем-то или над чем-то, разрастаясь, приводит не к возвышению, а к все более глубокому падению, доходя до адского бунта против Бога. Такое развитие «маленького» тщеславного помысла в диавольскую гордыню показывает преподобный Силуан Афонский в «Притче об охотнике».

Один охотник любил ходить в лес и в поле за добычею. Однажды долго восходил он на высокую гору, выслеживая зверя, и, утомившись, сел на большом камне отдохнуть. Увидев стаю птиц, перелетающих с одной высоты на другую, он стал думать: «Почему Бог не дал крыльев человеку, чтобы мог он летать?»

В это время тем местом проходил смиренный отшельник, узнав мысли охотника, он сказал ему:

– Вот ты помышляешь, что Бог не дал тебе крыльев; но если тебе дать крылья, то ты все равно не будешь доволен и скажешь: «Крылья мои слабы, и я не могу с ними долететь до Неба, чтобы увидеть, что есть там». И если тебе будут даны такие сильные крылья, чтобы ты мог подняться до Неба, то и тогда будешь недоволен и скажешь: «Я не разумею, что тут происходит». И если тебе будет дан разум, то опять ты не будешь доволен и скажешь: «Почему я не Ангел?» И если тебя сделают Ангелом, то ты снова будешь недоволен и скажешь: «Почему я не Херувим?» И если ты станешь Херувимом, то ты скажешь: «Почему Бог не дал мне управлять Небом?» И если дано будет тебе управлять Небом, то и тогда ты не удовлетворишься и, как некто другой, дерзко взыщешь большего. Поэтому всегда смиряй себя и будь доволен тем, что тебе даруется, и тогда будешь жить с Богом.

Охотник увидел, что отшельник сказал истину, и возблагодарил Бога, что послал ему монаха, который вразумил его и открыл ему путь смирения.

Царство Небесное строго иерархично. Эта величайшая семья Бога Вселюбящего основана на свободном преклонении и любви к Тому, Кто неизмеримо выше и прекраснее всех и всего, – к Творцу мироздания. Божественная Любовь ведет к любви взаимной, ибо каждый Небожитель во всех других видит сияющий образ возлюбленного Всесовершенного Божества. В Небесной иерархии каждый светлый Ангел и каждая спасенная человеческая душа имеет столько славы, могущества, счастья, сколько может вместить Божественной Любви. А любовь – смиреннейшее из чувств: рожденное ею стремление служить друг другу в общем порыве к Всевышнему Создателю делает невозможной зависть – самоубийственное желание «прыгнуть выше головы», возвыситься над теми, кто превосходит тебя по своим качествам. Самоубийственная попытка разрушить иерархию Царства Божия некогда расколола ангельский мир: духи-завистники из светоносных ангелов превратились в гнусных демонов. Так же обрекает себя нападение и гибель тщеславная человеческая душа.

Иерархичность земной Церкви, подобная Небесной иерархии, является в этом мире школой послушания, ведущей к спасительному смирению. Преподобный Силуан говорит:

Почему святые отцы послушание ставили выше поста и молитвы?

Потому, что от подвигов без послушания рождается тщеславие, а послушник все делает, как ему сказано, и не имеет повода гордиться. Кроме того, послушливый отсек свою волю во всем и слушает своего духовного отца, и потому ум его свободен от всякой заботы и чисто молится. У послушливого на уме один Бог и слово старца, а у преслушливого ум занят разными делами и осуждением старца и потому не может он созерцать Бога...

Послушание святые отцы ставили выше поста и молитвы потому, что без послушания человек может о себе думать, что он подвижник и молитвенник, а кто во всем отсек свою волю перед старцем и духовником, у того ум чистый.

Непослушливый монах никогда не познает, что есть чистая молитва. Горделивый и любящий творить свою волю, хотя бы сто лет прожил в монастыре, ничего духовного знать не будет, потому что преслушанием оскорбляет старцев и в лице их – Бога.

Горе тому монаху, который не слушает старцев. Лучше бы он оставался в миру. Но и в миру люди слушаются своих родителей и почитают старших, подчиняются начальникам и покоряются властям...

Великое лицо – иерей, служитель у престола Божия. Кто оскорбляет его, тот оскорбляет Духа Святого, живущего в нем.

Что же сказать о епископе? Епископам дана великая благодать Святого Духа; они поставлены выше всех; они, как орлы, восходят на высоту и оттуда зрят бесконечное пространство, и разумом богословия пасут стадо Христово...

Но кто-нибудь спросит: «Если Дух Святой поставил епископов и управляет ими, то почему же нет у нас мира и мы не преуспеваем?»

Потому, что неправильно помышляем о власти, Богом поставленной и чрез это делаемся непослушливыми. Если бы мы предались воле Божией, то скоро преуспели бы...

Пастыри Церкви носят в себе столь великую благодать, что если бы люди могли видеть славу этой благодати, то весь мир удивился бы ей; но Господь скрыл ее, чтобы служители Его не возгордились, но спасались во смирении...

Они молятся за нас Богу, чтобы все мы спаслись. Они, как друзья Христа, могут умолить Господа: живым испросить смирения и благодать Святого Духа; усопшим – прощение грехов; Церкви же – мир и свободу...

Наши духовные пастыри страдают за нас, хотя мы часто не видим их страданий. И чем больше любовь пастыря, тем больше ему страданий; и мы, овцы, должны понимать это, и любить, и почитать своих пастырей...

Если человек не все говорит духовнику, то его дорога кривая и не ведет ко спасению... Если ты подумаешь, что духовник неопытен, что он в суете, буду я сам руководиться по книгам, то ты на опасном пути и недалек от прелести. Много я знаю таких, которые так обманулись в помыслах своих и за свое презрение к духовнику не преуспели. Они забывают, что в Таинстве действует благодать Святого Духа, которая и спасает нас. Так враг обманывает подвижников, чтобы не было молитвенников, а Дух Святой умудряет душу, когда мы слушаем советы наших пастырей...

Приди к духовнику с верою – и получишь рай.

Райское, небесное состояние человек может узнать еще на земле. Инок Силуан ощутил это при явлении ему Иисуса Христа Сладчайшего, а затем – когда Христос даровал подвижнику Духа Святого. Преподобный Силуан свидетельствует: Если бы все люди покаялись и хранили заповеди Божии, то рай был бы на земле, ибо «Царство Божие внутрь нас есть» (Лк. 17, 21). Царствие Божие есть Дух Святой, а Дух Святой и на Небе и на земле тот же. Однако даже познав Святого Духа, несмирившаяся душа не сможет удержать этот высочайший дар. Так случилось с иноком Силуаном – в искании благодати Божией он вновь проявил своеволие, нарушив послушание поставленному от Господа духовному отцу своему.

Главной целью христианской жизни отцы Церкви – от преподобного Макария Великого до преподобного Серафима Саровского – называют стяжание Духа Святого. Но стяжание дара Божия достигается только исполнением всех добродетелей, всех заповедей Христовых, а это невозможно без смирения. Никакими аскетическими упражнениями, никакими заслугами, никакой молитвой человек не может «призвать» Всевышнего, «заставить» Его обитать в своей душе. Бог Сам снисходит в смиренную душу, очистившуюся покаянием и украсившуюся добродетелями: это и есть стяжание Святого Духа. Познавший благодать Духа, инок Силуан жаждал для себя лишь этого единственного дара, но вновь пошел к нему ошибочным путем, надеясь удержать дар Божий подвигами и непрестанной молитвой. Порою Всемилостивый Господь посещал душу подвижника, но к нему продолжали являться демоны, особенно омерзительные после познанного им небесного счастья. Злые силы имели еще власть смущать его, потому что в душе инока Силуана еще оставалось тщеславие. Это видно из того, что спустя несколько лет после явления ему Христа он нарушил долг послушания – насильно выпросился у игумена в отдаленный скит, где ему казалось удобнее молиться. Но вместо желанного приближения к Всевышнему своевольного подвижника ждали новые искушения и наказание от Бога. Старец Силуан вспоминал об этом своем заблуждении:

Вначале, когда человек приходит работать Господу, Господь Своею благодатью дает душе силу ревновать о добром, и все ему легко и удобно, и когда душа увидит в себе это, то по неопытности думает: «Я так всю жизнь буду ревновать». И при этом превозносится пред теми, кто живет нерадиво, и начинает их осуждать; и так теряет ту благодать, которая помогала ему исполнять заповеди Божии. И не понимает душа, как это случилось: то было так хорошо, а теперь все трудно и молиться не хочется. Но не надо пугаться: это Господь воспитывает милостиво душу. Душа, как только превознесется над братом, то в ту минуту приходит плохой помысл, неугодный Богу, и если душа смирится, то благодать не отойдет, а если нет, то последует некое малое искушение, чтобы смирилась душа. Если опять не смирится, то начнется блудная брань. Если опять не смирится, то впадет в некий грех. Если и тогда не смирится, то придет большое искушение. И будет большой грех. И так будет усиливаться до тех пор, покамест не смирится душа; тогда отходит искушение, и если много смирится, то придет умиление и мир, а все дурное исчезнет.

Итак, вся война идет за смирение. Враги пали гордостью и нас влекут в погибель тем же. Враги нас хвалят, и если душа примет похвалу, то отступает благодать от нее, покамест не покается. Так всю жизнь душа учится Христову смирению. И доколе не имеет смирения, всегда будут ее мучить плохие помыслы. А смиренная душа обретает покой и мир...

Я однажды выпросил себе послушание по своей воле. Я был в экономии и захотел пойти на безмолвие в Старый Русик. Там был всегда пост; всю неделю ели без масла, кроме субботы и воскресенья, и из-за поста мало туда ходило народу...

Вот к этим подвижникам захотел я пойти, с ними жить и силою выпросился у игумена, оставив экономию. Но Богу было не угодно, чтобы я там жил, и через полтора года снова взяли меня на старое послушание, так как я имел опыт по постройкам, а за самочиние наказал меня Господь, и на Русике я простудил себе голову, и до сих пор она постоянно болит.

Так надо волю Божию узнавать чрез игумена, а не самому настаивать на чем-либо...

Дважды я был в прелести. Первый раз – в самом начале. По неопытности, когда я был молодым послушником, и тогда Господь скоро помиловал меня. Второй раз уже от гордости, и тогда я долго помучился, прежде чем Господь исцелил меня за молитвы духовника.

Много лет страдал я от бесов; и если бы Господь не дал мне познать Себя Духом Святым, и если бы не помощь Пресвятой и Благой Владычицы, то отчаялся бы я в своем спасении, но теперь крепко надеется душа моя на милосердие Божие, хотя по делам моим я достоин мучений и на земле, и во аде.

Долго я не мог разобраться, что со мною. Думаю: людей я не осуждаю; плохих помыслов не принимаю; послушание делаю исправно; в пище воздерживаюсь; молюсь непрестанно; почему же бесы повадились ко мне? Вижу, что я в ошибке. Но не могу догадаться, почему. Молюсь – они отойдут на время, а потом снова приходят. И долго душа моя была в этой борьбе...

И вот однажды сижу я в келлии ночью, и бесы нашли ко мне полная келлия. Молюсь усердно – Господь отгонит их, но они снова приходят. Тогда встал я, чтобы сделать поклоны иконам, а бесы вокруг меня, и один впереди, так что я не могу сделать поклона иконам, а получилось бы, что я ему кланяюсь. Тогда я снова сел и говорю:

– Господи, Ты видишь, что я хочу Тебе молиться чистым умом, но бесы мне не дают. Скажи, что должен я делать, чтобы отошли они от меня?

И был мне ответ от Господа в душе:

– Горделивые всегда так страдают от бесов.

Я говорю:

– Господи, Ты Милостивый, знает Тебя душа моя, скажи мне, что должен я делать, чтобы смирилась душа моя?

И отвечает мне Господь в душе:

– Держи ум твой во аде и не отчаивайся.

...С тех пор я держу ум свой во аде, и горю в мрачном огне, и скучаю о Господе, и слезно ищу Его и говорю:

– Скоро я умру и вселюсь в мрачную темницу ада. И один я буду гореть там, и тосковать о Господе. И плакать: «Где мой Господь, Которого знает душа моя».

И великую пользу получил я от этой мысли: ум мой очистился и душа обрела покой... Я стал делать, как научил меня Господь, и усладилась душа моя покоем в Боге, и теперь день и ночь прошу я у Бога смирения Христова.

Держи свой ум во аде и не отчаивайся, – так вразумил Всевышний заблудшего ревнителя.

Держи свой ум во аде – значит, помни о том, что никто из падших людей не достоин Пречистого Бога, а каждый по грехам своим достоин адского пламени. Любой человек в этом мире оскверняется, пред Богом он – ничтожество, прах и пепел, какие бы добрые дела он ни делал, какие бы подвиги ни совершал. Человек может спастись только даром, по неизреченной милости Сына Божия, искупившего его Своею Пречистою Кровью. В этом смысле – по ничтожности и оскверненности своей перед Лицом Всевышнего – все люди равны и предназначены вечной гибели. Тот, кто постоянно помнит об этом, держит свой ум во аде, уже не станет превозноситься перед другими людьми. Отсюда – вздох величайших отцов святых: «Я хуже всех!», ибо смиренный угодник Божий во всех людях видит пресветлый образ Всевышнего, а в себе – всю свою слабость, и несовершенство, и грехи свои, как песок морской. Смирившийся уже не станет осуждать ближних своих, ибо сам осудил себя во ад и уповает лишь на милосердие Господне. Смирившийся никогда не нарушит послушания пастырям Церкви, ибо знает, что они поставлены Самим Богом для его спасения. Смирение приводит человека к исполнению всех заповедей Небесного Отца, ибо только Бог Всемогущий может избавить его от адских мучений. И в этом послушании смиренный обретает душевный покой и несравненную радость: по слову Господню иноку Силуану, он не отчаивается, потому что помнит, что бесконечно милосердие Бога Вселюбящего, и знает, что Всевышний готов спасти его от ада, очистить от грехов, возвысить его душу и сподобить даров Божественных. Через смирение стяжается благодать Духа Святого – небесное счастье, при котором человек устремляется к Создателю своему благодарной любовью. Смирившегося, считающего себя хуже всех возносит Сам Господь – и он становится истинно велик, богоподобен.

Всещедрый Бог удостоил инока Силуана чудесного вразумления потому, что душа его была высока и мужественна, горела жаждой любви к Всевышнему, была способна воспринять строгие уроки Промысла Господня. Через жестокий опыт тяжких состояний богооставленности и демонических видений ревнитель научился взывать к Спасителю словно из адской бездны, и из смирения родилась чистая молитва, чуждая всяких земных помыслов, при которой Святой Дух нисходит в душу избранника и дарует ему непостижимую сладость. Смирение привело инока Силуана к совершенству, к святости – и тогда он понял, как прост может быть путь человека к Небесному Отцу.

Вот самый короткий и легкий путь ко спасению. Будь послушлив, воздержан, не осуждай и храни ум и сердце свое от плохих помыслов, а помышляй, что все люди добрые и их любит Господь. За эти смиренные мысли благодать Святого Духа будет жить в тебе, и ты скажешь: «Милостив Господь».

Если же ты осуждаешь, ропотлив, любишь творить свою волю, то хотя бы и много молился, душа твоя оскудеет и ты скажешь: «Забыл меня Господь». Но не Господь тебя забыл, а ты забыл, что тебе нужно смиряться, и потому благодать Божия не живет в душе твоей; в смиренную же душу она легко входит и дает ей мир и покой в Боге...

Война упорна, но только для гордых; смиренным же легко, потому что они возлюбили Господа, и Он дает им Свое сильное оружие – благодать Святого Духа, которой боятся наши враги, ибо она их опаляет.

Любвеобильный старец Силуан всем желал простого и легкого пути к спасению. Сам же он прошел мучительную упорную войну со своим самолюбием, отделявшим его от благости Божией, и никогда не забывал жестоких уроков этого опыта:

Дважды я был в Духе Святом, и дважды я был в великой беде и перенес тяжелое искушение. А один раз попущено было мне испытать за гордость: благодать Святого Духа ушла от меня, и я почувствовал себя скотиною в человеческом теле. Умом я не забыл Бога, но душа стала пустая, как у скотины. Я начал каяться, и благодать вернулась. Длилось это три дня.

Испытал я также во время молитвы, что не знал, был ли я в теле, или вне тела, но душа моя созерцала Бога. И вот теперь я опытом знаю, что значит быть в Духе Святом и что значит быть без Него.

О братья, если бы вы могли разуметь томление души, которая носила Духа Свята, а потом потеряла Его. Томление это нестерпимо. Душа тогда в неописуемой скорби и печали.

О, это Адамово мучение по изгнании из рая...

Когда душа увидит Господа, как Он кроток и смирен, тогда она сама смиряется до конца и ничего так не желает, как смирения Христова, и сколько бы ни жила душа на земле, она все будет желать и искать это непостижимое смирение, которое невозможно забыть...

Чтобы победить самолюбие, необходимо всегда смирять себя. Это – великая наука, которую скоро не одолеешь.

Нужно считать себя хуже всех и осудить себя во ад. Этим смиряется душа и стяжевается покаянный плач, от которого рождается радость. Хорошо душу свою приучить помышлять: я буду гореть в огне адском. Но жалко, что мало кто разумеет это. Многие отчаиваются и пропадают. Души их дичают и не хотят потом ни молиться, ни читать, ни даже мыслить о Боге.

Надо осудить в душе самого себя, но не отчаиваться в милосердии и любви Божией. Нужно стяжать смиренный и сокрушенный дух, тогда отойдут все помыслы и очистится ум. Но надо знать при этом свою меру, чтобы не перетрудить души.

Изучи себя и давай душе подвиг по силам...

Я недоумевал, что со мною делается: душа моя знает Господа и Его Любовь – как же мне приходят плохие помыслы? Но Господь меня пожалел и Сам научил меня, как надо смиряться: «Держи ум твой во аде, и не отчаивайся». И этим побеждаются враги: а когда я умом выхожу из огня, то помыслы снова приобретают силу...

Мудрый монах смирением отражает всякое высокоумие и гордость. Он говорит:

– Я не достоин Бога и рая. Я достоин мук адских и буду вечно гореть в огне. Я воистину хуже всех и недостоин помилования.

Дух Святой научает так о себе думать; и Господь радуется о нас, когда мы смиряем себя и осуждаем, и дает душе Свою благодать.

Кто смирил себя, тот победил врагов. Кто в сердце своем почитает себя достойным вечного огня, к тому не может приступить ни один враг, и нет тогда в душе никаких мирских помыслов, но весь ум и все сердце в Боге пребывает...

Святые говорили: я буду мучиться во аде. И это несмотря на то, что творили чудеса. Они опытом познали, что если душа осудит себя во ад, но будет вместе надеяться на милосердие Божие, то сила Божия приходит в душу и Дух Святый ясно свидетельствует спасение. Чрез самоосуждение душа смиряется, и уже нет в ней никаких помыслов, но чистым умом она предстоит Богу.

Вот мудрость духовная.

Вразумленный Самим Господом, святой Силуан, конечно, уже не смел ослушаться игумена и старцев обители. Вскоре он был вызван из скита: послушанием его стало управление монастырским хозяйством. Он бежал в скит в поисках уединенной чистой молитвы – безмолвия, дарующего близость с Богом. Но, смирившись и приняв хлопотливую должность монастырского эконома, он понял, что священное безмолвие человек может обрести на любом месте, куда его призовет Господь:

Что есть безмолвие? Безмолвие – это беспрестанная молитва и пребывание ума в Боге. Отец Иоанн Кронштадтский всегда был с народом, но он больше был в Боге, чем многие пустынники. Экономом я стал за послушание, и за благословение игумена мне на этом послушании было лучше молиться, чем на Старом Русике, куда я по своей воле отпросился ради безмолвия... Если душа любит народ и жалеет его, то молитва не может прекратиться.

Вполне постиг преподобный Силуан, что непослушанием духовнику человек оскорбляет Самого Спасителя, когда однажды отверзлись его духовные очи и он узрел, какая великая благодать таинственно осеняет священнослужителя, делая его в служении подобным Христу:

Великим постом на вечерне, в Старом Нагорном Русике, мне дал Господь увидеть иеросхимонаха Авраамия в образе Христа. Старец-духовник стоял в епитрахили и исповедовал. Когда я вошел в исповедальню, то увидел духовника, седого старца, что лицо его молодое, как у мальчика, и весь он сиял, и был похож на Христа. Тогда я понял, что духовник совершает службу свою в Духе Святом и Духом Святым прощаются кающемуся грехи.

Памяткой о былом грехе непослушания на всю жизнь осталась преподобному Силуану полученная в скиту болезнь:

Любовь Божия дает силы всю ночь пребывать на молитве, а вот я, немощный, изнемог от головной боли и должен отдыхать. Дана мне головная боль за то, что я настоял на своем желании и вышел из экономии на пустыню, чтобы иметь больше свободы для молитвы, но Господь хотел, чтобы я всю жизнь в монастыре был экономом...

После уже я понял, что каждый нужен на своем месте и все спасаются независимо от чина...

Душа моя скорбит. Не могу от болезни служить Господу. Головная боль томит, а той благодати, которая превозмогает болезнь, нет со мной.

Но за эту болезнь угодник Божий благодарил Всевышнего, ибо болезнь и бедность смиряют человека до конца. А смириться до конца стало самым горячим желанием святого Силуана, ибо он постиг: чем глубже смирение – тем больше счастья близости к Богу Вселюбящему.

Возрастая в смирении, преподобный Силуан возрастал в Божественной Любви. Это несказанное чувство не имеет границ и пределов, его можно уподобить лишь все более светлому полету в бесконечную высь – к возлюбленному Всевышнему. В лучах благодати все земное как бы исчезает, все существо охвачено небесным ликованием. Смирившийся подвижник обрел чистую молитву, никакие лукавые помыслы уже не смущали его; он стал духоносцем, живым храмом Господним – и силы зла уже не дерзали приближаться к нему. В чистом боголюбии познал святой Силуан истинную жизнь человеческой души – в бесконечной, бессмертной, неисчерпаемой радости:

Каждый день мы питаем тело свое и дышим воздухом, чтобы оно жило. А для души нужен Господь и благодать Святого Духа, без которой душа мертва. Как солнце греет и живит полевые цветы и они влекутся к нему, так душа, любящая Бога, влечется к Нему и блаженствует в Нем и от многой радости хочет, чтобы все люди также блаженствовали. Господь для того и создал нас, чтобы мы вечно на Небесах пребывали с Ним в любви...

Господь нас так много любит, что мы сами себя не можем так любить, но душа в скорби думает, что Господь забыл ее и что даже и смотреть на нее не хочет, и она страдает и томится.

Но не так, братья. Господь нас без конца любит, и дает нам благодать Святого Духа, и утешает нас... Крепко верь, что мы страдаем только до тех пор, пока не смиримся, а как только смиримся, так конец скорбям, ибо Дух Божий за смирение извещает душу, что она спасена...

Дух Святой есть Любовь, и Любовь эта разлита во всех душах святых Небожителей, и тот же Дух Святой на земле в душах, любящих Бога...

Душа, исполненная Любви Божией, забывает и Небо, и землю, дух горит и невидимо видит Желанного, и множество сладких слез проливает душа и не может забыть Господа ни на одну секунду, ибо благодать Божия дает силы Любимого любить.

Любящий Бога познает Любовь Христову к человечеству, ко всем людям – ту неизреченную Любовь, ради которой Всемогущий Сын Божий принял позорную крестную казнь. Боголюбивый святой Силуан постиг и в сердце свое принял ощущение родства, более того – слитности всех любимых созданий Всевышнего, он говорит: Брат наш есть наша жизнь. Боголюбец как бы не замечает оскорблений, попыток причинить ему вред. Так, старец Силуан свидетельствовал о себе: Душа моя помнит Любовь Господню и сладость Духа Святого, и я забываю обиды. Любящий Господа Человеколюбца причастен Христовой Любви, а Христос страдал и умирал ради спасения людей падшего мира, соблазненных диаволом и ставших врагами Божиими. Так и боголюбивая душа уподобляется Богу Спасителю: не судит грешных, а жалеет их, как заблудших и гибнущих, великой жалостью – Дух Святой учит любить врагов так, что будет жалеть их душа, как родных детей.

По слову преподобного Силуана: Любовь не зависит от времени и всегда имеет силу. Некоторые думают, что Господь по Любви Своей к человеку страдал, но как сами этой любви у себя в душе не обретают, то им кажется, что когда-то давно это было. Но когда душа познает Любовь Божию Духом Святым, тогда она ясно чувствует, что Господь нам Отец, самый родной, самый близкий, самый дорогой, самый лучший, и нет большего счастья, как любить Бога всем умом и сердцем, всей душой, как заповедал Господь, и ближнего, как самого себя. И когда эта любовь есть в душе, тогда все радует душу, а когда она теряется, то человек не обретает покоя, и смущается, и обвиняет других в том, что будто они его обидели, и не понимает, что сам виноват – потерял любовь к Богу и осудил или возненавидел брата...

Если ты зло думаешь о людях, то, значит, злой дух живет в тебе, и это он тебе внушает злые мысли на людей. И если кто не покается и умрет, не прощая брата, то душа его отойдет туда, где живет злой дух, который овладел душою...

Часто за одно приветствие душа чувствует в себе благую перемену, и напротив, за один косой взгляд теряется благодать и Любовь Божия...

Если всеми силами будем любить брата и смирять душу свою, то победа будет наша, ибо Господь больше всего дает благодать Свою за любовь к брату...

Познавшая сладость Духа Святого душа всем желает того же, ибо сладость Господня не дает душе быть самолюбивою, но дает ей любовь, которая истекает из сердца.

Любовь и жалость к ближним помогла святому Силуану сохранить душевный мир среди людской сутолоки столкновений разных мнений, характеров, воль, неизбежных конфликтов – среди того многолюдья, в какое его привели обязанности монастырского эконома. Когда его ставили на эту должность, смиренный подвижник еще тревожился и молился: Господи, Ты вручаешь мне заботу о нашей большой обители, помогай мне управить этим делом, – но на молитву получил ответ Свыше: Помни благодать Святого Духа и старайся стяжать ее. Да, по непреложному обетованию Христову Господь верным Своим прилагает все необходимое в житейских делах, как бы дела эти ни были велики.

Святой эконом и в монастырском хозяйстве достигал успехов больших, чем те, кто заботами и всяческой суетой старался хозяйство это поднять. О том, как преподобный Силуан выполнял обязанности эконома, вспоминает архимандрит Софроний (Сахаров):

По вразумлению Свыше отец Силуан понял, что хранить благодать важнее и дороже всех прочих дел, и потому, вступив с свое новое послушание, он неусыпно следил за тем, чтобы не прерывалась молитва его.

Он имел под началом до двухсот рабочих. Утром, обходя мастерские, он давал в общих чертах указания старшим мастерам и затем уходил в свою келью плакать о народе Божием. Сердце его болело от скорби за рабочих, он оплакивал каждого: «О, в какой бедности и страданиях живет народ... и все они как овцы заброшенные, никто о них не попечется, ни об их воспитании и обучении... научаются они всяким порокам, дичают, грубеют...»

Так говорил блаженный Старец, и страдала душа его за всех бедняков, страдала, несомненно, больше, чем все они сами, так как он видел в их жизни еще и то, чего они сами в себе не замечали по необученности своей.

Тайно молился Старец о народе Божием, но рабочие это чувствовали и любили его. Он никогда не висел у них над душою во время работы, не подгонял их, но они, обласканные, веселее работали и с большей энергией, чем у других. Другие экономы «наблюдали обительские интересы», а кому не известно, что, когда приходит забота об «интересах», тогда человека не видят. Интерес, подлинный интерес обители, Старец видел в том, чтобы соблюдалась заповедь Христа.

Исполнение заповеди Христа о любви к Богу и ближнему, о прощении и забвении обид давало не только душевный мир самому подвижнику: мир и любовь царили между ним и его подчиненными. Старец Силуан, говоря о себе в третьем лице, рассказывал об одном показательном эпизоде из своей практики «хозяйственного руководителя»:

Монастырский эконом посылал одного рабочего по делу, но тот, по неопытности, не хотел идти. Эконом говорит ему: «Иди». Тогда рабочий рассердился и при всем там бывшем народе, а было человек сорок, назвал эконома собакою. Но эконом пожалел рабочего, дал ему чаю и сахару и сказал : «Ты всегда зови меня собакою». И вдруг рабочему стало так стыдно, что лицо его горело от стыда, и после он был послушнее всех.

Так хорошо жить по любви; тогда Господь помогает Своею благодатью и дает горячую молитву за людей. Но если эконом будет раздражительный, то он и свою душу испортит, и других людей возмутит гневом своим.

Можно отметить деликатность, с которой святой старец описывает проступок рабочего, не осуждая, а оправдывая, говоря, что тот оскорбил его по неопытности. Так же – не осуждая, а с состраданием, как к неопытности, относился он к любым выпадам против себя. У него бывали недоразумения не только с наемными рабочими: некоторые монахи, прозревая достигнутое им величие пред Богом, испытывали к преподобному Силуану особую «иноческую зависть» – называли его прельщенным или шипели вслед: «У-у-у, проклятый святой!» Но по благодари Божией смиренный старец не только не гневался, но даже не раздражался, никто не слышал от него слова осуждения, своим обидчикам он ни разу не ответил недолжным образом. Воистину, как говорил сам святой Силуан:

Душа смиренного – как море, брось в море камень – он на минуту возмутит слегка поверхность, а затем утонет в глубине его.

Так скорби утопают в сердце смиренного, потому что с ним сила Господня.

Где ты обитаешь, смиренная душа, и кто в тебе живет, и чему уподоблю тебя?

Ты горишь ярко, как солнце, и не сгораешь, но теплом своим согреваешь всех.

Великое человеколюбие привело святого Силуана к способности творить чудеса. Однажды он увидел стремительно катящееся бревно, которое грозило раздавить какого-то человека. Преподобный старец остановил бревно молитвенным порывом, он вспоминал об этом: У мена заболело и заплакало сердце, и дерево остановилось. Человек этот был для меня чужой; я не знал его, а если бы это был родной, то, думаю, вряд ли остался бы я жив. Был случай, когда святой Силуан, пожалев находившихся в опасности рыбаков, молитвой укротил шторм на море – заскорбел о народе, и слезно молился, и скоро буря перестала, утихло море, и успокоенные люди благодарили Бога.

Сохранились свидетельства и о других чудесах, совершенных преподобным Силуаном. Сам он не придавал никакого значения своим сверхъестественным способностям. Действительно, такие дарования в христианской жизни второстепенны (а для подвижников, не вполне искоренивших в себе тщеславие, даже опасны). Сущность чудес проста: человек, молитвы которого исполняет Всевышний, становится всесилен, над ним не властны законы природы – и творимое им кажется чудесным. Зрелище таких свершений имеет значение для утверждения маловерных в вере, но для самих святых чудотворцев эти деяния ничего не значат, смысл их жития – в стремлении к возлюбленному Господу. Так было и для преподобного Силуана, говорившего:

Скучает душа моя на земле и желает Небесного...

Как птица желает и рвется улететь из тесной клетки в зеленую рощу, так душа моя влечется снова увидеть Господа, ибо Он привлек душу мою и она скучает по Нему...

Господь пришел на землю, чтобы возвести нас туда, где пребывает Он, Его Пречистая Матерь, Которая послужила Ему на земле, ради нашего спасения, ученики и последователи Господа.

Туда зовет нас Господь, несмотря на наши грехи...

Там будут прославлены все, кто победил себя, кто молился за весь мир и нес на себе скорби всего мира, ибо они имели Любовь Христову.

Христос Господь сошел на землю, чтобы пострадать за грехи рода человеческого. И молитва верных – тех, кто стяжал в себе Любовь Христову, – это не только блаженство богообщения, но и скорбная мольба о спасении все несчастных, заблудших, погибающих в смертном и злом мире. По мере того, как святой Силуан возрастал в заповеданной Христом любви к людям, расширялось его сердце, охватывая состраданием все человеческие несчастья, все бедствия этого мира. Последователи Христа Спасителя причащаются Его бесконечной скорби о гибнущих людях, приведшей Сына Божия на Распятие. Этой крестной муке приобщился и любвеобильный святой Силуан. Понуждаемый Христовой Любовью к молитве о всех и за вся, он свидетельствовал: Молиться за людей – это кровь проливать. Вслед за Спасителем, излившим за людей Пречистую Кровь Свою, кровью сердца молятся последователи Христовы, взывая о спасении всех братьев и сестер своих по человечеству. В подвиге молитвы за весь мир постиг преподобный Силуан смысл монашеского призвания:

Некоторые говорят, что монахи должны служить миру, чтобы не ели они народный хлеб дурно (даром), но надо понять, в чем это служение и чем монах должен помогать миру.

Монах – молитвенник за весь мир, он плачет за весь мир, и в этом его главное дело... Не дело монаху служить миру от труда рук своих. Это дело мирских. Мирской человек мало молится, а монах постоянно. Благодаря монахам на земле никогда не прекращается молитва, и в этом – польза всего мира, ибо мир стоит молитвами, а когда ослабеет молитва, тогда мир погибнет.

И что может сделать монах руками? Заработает он за день какой-нибудь рубль: что это для Бога? В то же время одна мысль, угодная Богу, творит чудеса...

Ты, может быть, скажешь, что теперь нет таких монахов, которых молились бы за весь мир, а я тебе скажу, что когда не будет на земле молитвенников, то мир кончится, пойдут великие бедствия; они уже и теперь есть.

Мир стоит молитвами святых, и монах призван молиться за весь мир. В этом его служение, и потому не обременяйте его мирскою заботою.

Понять смысл молитвенного подвига не в состоянии те, чей разум приземлен и прикован к грубо-материальному, кто для объяснения всех событий ищет экономические причины, потому что не способен понять духовные основы мироздания. Но люди духовно зрячие знают: как только на земле иссякнет праведность – этот мир погибнет. Правосудный Господь терпит грехи, непотребства и преступления падшего человечества только ради живущих на земле святых Своих, молящихся о спасении мира и силой молитвы удерживающих вселенную над адской бездной. Древнегреческие язычники сочинили сказку о богатырях – Атлантах, якобы поддерживающих руками небесный свод, чтобы он не упал на землю. Но не сказка, а истина – православные богатыри духа, любвеобильные святые молитвенники за весь мир, чьим сострадательным заступничеством пред Всевышним держится этот мир и мы, немощные, поныне живем и движемся и есть. В числе таких великих молитвенников был и преподобный Силуан Афонский, пламенно взывавший к Небесному Отцу:

Дай, Господи, всем народам Твоим разуметь Любовь Твою и сладость Духа Святого, да забудут люди горе земли, и да оставят все плохое и прилепятся к Тебе любовью, и да будут жить в мире, творя волю Твою во славу Твою.

О Господи, сподоби нас дара Духа Святого, да разумеем славу Твою и будем жить на земле в мире и любви, да не будет ни злобы, ни войн, ни врагов, но одна любовь да царствует, и не нужны будут ни армии, ни тюрьмы, и легко будет жить всем на земле.

Знаю, Господи, что любишь Своих людей, но люди не разумеют Любви Твоей, и мятутся по земле все народы, и мысли их, как облака, гонимые ветром во все стороны.

Люди забыли Тебя, Творца их, и ищут свободы своей, не разумея, что Ты милостив, и любишь кающихся грешников, и даешь им Свою благодать Святого Духа.

Господи, Господи, дай силу Твоей благодати, да познают Тебя все народы Духом Святым и да хвалят Тебя в радости...

Святой Силуан ясно выдел причину горя земного – нищеты и болезней, ненависти и вражды, войн и революций: народы забыли Бога. Неблагодарные создания забыли своего Небесного Отца, отгородились от Господа нелепой гордостью, потому и блуждают во мраке, захлебываются в крови и нечистоте – и не видят, не могут увидеть радостного Небесного Света, ибо ничто нечистое не войдет туда, куда приходят великими скорбями, и сокрушенным духом и многими слезами. Люди забыли истинное счастье, даруемое Богом Вселюбящим, и ищут наслаждений в земном прахе, в удовлетворении низких похотей и пороков; ублажают свою тленную плоть, тешат свое ничтожное тщеславие, а души их остаются голодными, – и, не находя покоя, они рыщут по свету, как хищные волки, терзая себя и других. Заблудшая тварь хочет свободы от спасительных для нее заповедей Творца и не замечает, что рабствует своему врагу и убийце – диаволу, ввергающему людей в скорбь и вечную гибель. Об истинной свободе человека, дающей ему покой, величие и счастье Божественной Любви, преподобный Силуан говорит:

Кто не хочет свободы? Все ее хотят, но надо знать, в чем свобода и как ее найти... Чтобы стать свободным, надо прежде всего себя связать. Чем больше сам себя будешь связывать, тем большую свободу будет иметь твой дух... Связать нужно в себе страсти, чтобы они не возобладали тобою, связать себя нужно, чтобы не делать ближнему вреда... Люди обычно ищут свободы, чтобы делать «что хочешь». Но это не есть свобода, а власть греха над тобою. Свобода творить блуд, или невоздержанно есть и пьянствовать, или злопамятствовать, насиловать и убивать, или другое что в этом роде совсем не есть свобода, а как Господь сказал: «Всякий, творящий грех, раб есть греха» (Ин. 8, 34). Надо много молиться, чтобы избавиться от этого рабства.

Мы думаем, что истинная свобода в том, чтобы не грешить, чтобы всем сердцем и всею силою любить Бога и ближнего. Истинная свобода – это постоянное пребывание в Боге.

Небесный Отец попускает людям скорби, чтобы они хотя бы таким горьким лекарством исцелились от своих губительных пристрастий и пагубной слепоты. Стоит человеку смиренно обратиться к Господу Милующему – и все его скорби проходят, сменяясь благодатным покоем. Вселюбящий Бог отверзает двери райские любому, кто искренно стремится к Нему. Но люди забывают о вечности в погоне за преходящими, призрачными земными благами, которые ничем не помогут им в час смертный. Жалок и несчастен богач, не имеющий Божественной благодати – велик и счастлив бедняк, владеющий сокровищами Духа Святого. Земные заботы и скорби теряют власть над тем, кто смирился пред Богом. Святой Силуан поучает: Иной много страдает от болезней и бедности, но не смиряется. И потому без пользы страдает. А кто смирится, тот всякою судьбою будет доволен, потому что Господь его богатство и радость и все люди будут удивляться красоте души его.

Ты говоришь: у меня много горя. Но я тебе скажу, или, лучше, Сам Господь говорит: смирись, и увидишь, что твои беды превратятся в покой, так что ты сам удивишься и скажешь: почему же я раньше так мучился и скорбел? Но теперь ты радуешься, потому что смирился и пришла благодать Божия; теперь ты хотя бы один сидел в бедности, радость не оставит тебя, потому что на душе у тебя мир, о котором Господь сказал: «мир Мой даю вам» (Ин. 14, 27). Так всякой смиренной душе Господь дает мир...

Чтобы познать Господа, не надо иметь ни богатства, ни учености, но надо быть послушливым и воздержным, иметь смиренный дух и любить ближнего, и Господь возлюбит такую душу, и Сам явит Себя душе, и будет учить ее любви и смирению, и все полезное даст ей, чтобы обрела она покой в Боге....

Душа грешная, плененная страстями, не может иметь мира и радоваться о Господе, хотя бы владела всеми богатствами земли, хотя бы царствовала над всем миром. Если бы такому царю, весело пирующему со своими князьями и сидящему на престоле во всей своей славе, вдруг объявить: «Царь, ты сейчас умрешь», то душа его смутилась бы и затрепетала бы от страха и он увидел бы свою немощь.

А сколько есть бедняков, которые богаты только любовью к Богу и которые, если им сказать: ты сейчас умрешь, ответили бы с миром: «Да будет воля Господня. Слава Господу, что Он вспомнил меня и хочет взять меня туда, куда первым вошел разбойник».

Великая разница между самым простым человеком, познавшим Господа Духом Святым, и человеком, хотя бы и очень великим, но не познавшим благодать Святого Духа.

Преподобный Силуан не кончал университетов, не вникал в научные тонкости, не имел ученых степеней: все его «университеты» – это два года в сельской школе, где он в детстве обучился читать, писать и считать. Тщеславный интеллигент, нахватавшийся информации во всех областях знания, придерживающийся какой-нибудь модной и мудреной (и зачастую вредной) философской системы, мог бы на него смотреть с презрением, как на «невежественного мужика». А смиренный старец Силуан не презирал никого. На подобных гордецов он смотрел с состраданием, как на людей неразумных и слепых, которые тщеславятся всякими пустяками и тем мучают себя и других. Духоносный подвижник знал, что невысока истинная цена земной учености, и жалел «всезнаек», часто принимающих за «духовную пищу» всяческую отраву и отбросы: Многие любят читать хорошие книги, и это хорошо, но лучше всего молиться. А кто читает плохие книги или газеты, тот наказуется голодом души. Это приносит в ум много нечистых мыслей, и когда человек хочет в них разобраться, то они все больше запутывают и томят душу. Душа становится голодная, потому что пища души и наслаждение ее – в Боге.

Святой Силуан прошел высочайшую, Небесную школу – школу монашеского жития, смирения и молитвы, Божественной Любви, школу познания Всевышнего не из книг, а живым опытом души. Он поднялся к Истине истин прямым путем, не оглядываясь по сторонам, не любопытствуя о второстепенных предметах. Он стал всеобъемлюще мудр, ибо его Учителем был Всеведающий Бог. Знающий Вседержителя способен понять все и обо всем, но знание тварного мира кажется уже ненужным в лучах Божественного Света. С помощью телескопов и микроскопов, теорий и формул ученые могут выяснить кое-что (далеко не все) о том, как сотворен вещественный мир, но невозможно вычислить и никакие приборы (кроме чистого сердца) не помогут познать Создателя вселенной. Благо, если рассматривание творений приведет человека к поискам Творца. Но если нет – вся земная ученость становится ненужным хламом за порогом смерти, когда душа предстает перед Судом Всевышнего. Преподобный Силуан выбрал для себя единое на потребу, единственно насущное на земле и в вечности знание: Люди высоко ценят земные науки, но истинно велико – это знать Господа и волю Его. Воочию созерцавший тайны Божества, не описываемые человеческой речью, богомудрый подвижник Афонский говорит:

Умом мы не можем познать даже и того, как сделано солнце; и когда мы просим Бога: «Скажи нам, как сделал Ты солнце?» – то слышим в душе ясный ответ: «Смири себя, и будешь знать не только солнце, но и Творца его». Когда же душа Духом Святым познает Господа, то от радости забывает весь мир и оставляет заботу о земном знании...

Кто-нибудь скажет: все-то он рассуждает о Любви Божией. Но о чем же более рассуждать, как не о Боге? Ведь Он создал нас для того, чтобы мы вечно с Ним жили и видели славу Его.

На протяжении веков несметное множество философов, литераторов всяческих «мыслителей» заявляло, что «ищут смысл жизни» или заняты «поиском истины». При всей их хваленой «премудрости» они уподоблялись толпе упрямых глупцов, ломящейся в открытую дверь, рвущей ручку двери на себя, к своему жалкому «эго», вместо того чтобы свободно распахнуть ее вовне, на просторы Небесного Царства. Смысл человеческой жизни ясно указан два тысячелетия тому назад Христом Спасителем, и истина – это Христос Бог наш. Никакой книжной ученостью, никакими философствованиями и богословствованиями невозможно постичь Божественную Истину, постигаемую только всей жизнью, на пути исполнения заповедей Господних, когда человек возлюбил Бога всей душою, всем сердцем, всеми помыслами, а ближних любит, как самого себя. Только очищенное от грехов и просветленное добродетелями сердце способно узреть Всевышнего в чистой молитве, по слову преподобного Силуана: Если ты богослов, то ты чисто молишься; если ты чисто молишься, то ты богослов.

Тщетны умствования умников мира сего, одним рассудком, а не христианской жизнью пытающихся нафантазировать себе какого-то «бога», – такие потуги рождают лишь фальшивых призраков, демоническую ложь и ересь. Ограниченный человеческий разум не может понять Всеобъемлющего Создателя, как стакан не может вместить всех вод океана, как микроб не может измерить космос. (В книге о старце Силуане архимандрит Софроний замечает: Землю железом сверлит человек, чтобы из недр ее добыть нефть, и достигает поставленной цели. Небо рассудком сверлит человек, чтобы похитить огонь Божества, но отвергается Богом за гордость). Вселюбящий Небесный Отец открывает Себя Сам – смиренным и верным, тем, кто стяжал любовь к Нему. О дарующем истинное познание схождении Духа Святого в душу христианина преподобный Силуан говорит:

Нашей Православной Церкви дано Духом Святым разуметь тайны Божии, и крепка она своею святою мыслью и терпением.

Душа православного благодатью научена крепко держаться Господа и Его Пречистой Матери, и веселится дух наш, созерцая знаемого Бога.

Но познается Бог только Духом Святым, и тот, кто в гордости своей хочет познать Творца своим умом, – слеп и неразумен...

Смиренным душам Господь показывает свои дела, которые непостижимы для нашего ума, но открываются Духом Святым. Простым умом можно познавать только земное, и то отчасти, а Бог и все Небесное познается Духом Святым.

Когда мы многое знаем, то возблагодарим Господа за данное знание. Но одного знания недостаточно, надо, чтобы были плоды Святого Духа в душе, хотя бы малое зерно, которое в свое время вырастет и принесет обильный плод...

Сколько бы мы ни учились, все равно невозможно познать Господа, если не будем жить по Его заповедям, ибо Господь познается не наукою, а Духом Святым. Многие философы и ученые дошли до веры, что Бог есть, но Бога не познали... Иное дело веровать, что есть Бог, и иное – знать Бога.

Горделивый рассудок может дойти до полного помрачения – до безбожия. Нераскаянный грешник не может узреть Всевышнего, гордыня рождает в нем безумный вопрос: где же Бог, раз я его не вижу, а льстивый сатана нашептывает: продолжай грешить всласть, за гробом нет Судии, вообще ничего нет, так пользуйся же этой жизнью. Сострадательный старец Силуан, оплакивая безумие безбожников, пытается помочь им избавиться от гибельного неверия:

Есть люди, которые говорят, что Бога нет. Так говорят они потому, что в сердце их живет гордый дух, который говорит и внушает им ложь на Истину и на Церковь Божию. Они думают, что они умные, а на самом деле не понимают даже того, что мысли эти не их, а исходят от врага; но если кто примет их сердцем и полюбит их, то так и сроднится с злым духом. И не дай Бог никому умереть в таком состоянии...

Гордость не дает душе вступить на путь веры. Неверующему я даю такой совет: пусть он скажет: «Господи, если Ты есть, то просвети меня, и я послужу Тебе всем сердцем и душою». И за такую смиренную мысль и готовность послужить Богу Господь непременно просветит. Но не надо говорить: «Если Ты есть, то накажи меня», потому что если придет наказание, ты, быть может, не найдешь силы благодарить Бога и принести покаяние.

Всем и каждому открыт путь к спасительной вере, к бесконечному счастью с Богом и в Боге. И в сердце святого старца Силуана ликующая благодарность Всевышнему сочетается со слезной печалью о тех заблудших, которые сами себя лишают Небесной радости:

Как счастливы мы, христиане: какого Бога имеем... Жалко тех людей, которые не знают Бога. Они не видят вечного света и по смерти идут в вечный мрак...

О жалкий, заблудившийся народ. Они не могут знать, что есть истинная радость. Они веселятся иногда и смеются, но тот смех, которым они смеются, и то веселие, которым они веселятся, обратятся им в плач и скорбь.

А наша радость – Христос. Своими страданиями Он вписал нас в книгу жизни, и мы в Царствии Небесном вечно будем с Богом, и будем видеть славу Его и наслаждаться Им.

Благодать Духа Святого почивала в смиренной душе преподобного Силуана, бережно хранившего Божественный дар. Земной небожитель, духоносец, чудотворец и прозорливец – внешне он ничем не отличался от других святогорских монахов. Как все, он исполнял послушания, занимался монастырским хозяйством, находился среди людей, терпел болезни. Его житие, озаренное сокровенным Божественным Светом, внешне казалось будничным. О подвигах телесной аскезы, с помощью которых он в самолюбивой юности надеялся достичь совершенства, говорил он теперь буднично и просто, как о нужном, но второстепенном подспорье для хранения души в чистоте. Утвердившись на светозарных духовных высотах, смиренный старец объяснял это обыденно – привычкой:

Жизнь свою я провел в добре и во грехах, и узнал за шестьдесят лет, какую силу имеет привычка. И душа и ум могут приобрести привычку. И к чему привыкнет человек, то и делает. Если привыкнет ко греху, то так и будет постоянно тянуть ко греху, и бесы в том помогают. А если привыкнет к добру, то Бог ему в том содействует Своею благодатью.

Так, если привыкнешь постоянно молиться, любить ближнего и плакать в молитве за весь мир, то так и будет влечься душа к молитве, к слезам и любви. И если привыкнешь давать милостыню, быть послушливым, откровенным на исповеди духовному отцу, то так и будешь всегда делать, и в этом найдешь ты покой в Боге...

Не может душа иметь мира, если она не будет поучаться в Законе Божием день и ночь, ибо Закон сей написан Духом Божиим, а Дух Божий от Писания переходит на душу, и душа чувствует в этом услаждение и приятность, и уже не хочет любить земное, потому что любовь к земному опустошает душу, и тогда она бывает унылая и дичает, и не хочет молиться Богу. Враг же, видя, что душа не в Боге, колеблет ее и свободно влагает в ум, что хочет, и перегоняет душу от одних помыслов к другим. И так целый день душа проводит в этом беспорядке и не может чисто созерцать Господа...

Пост и воздержание, и бдение, и безмолвие, и другие подвиги помогают, но главная сила в смирении. Мария Египетская постом иссушила себя за один год, потому что ей нечем было питаться, но с помыслами боролась семнадцать лет. (Духовная брань самого преподобного Силуана против тщеславия длилась пятнадцать лет. – а. В.)...

Кушать нужно столько, чтобы после кушанья хотелось молиться, чтобы дух всегда горел и ненасытно стремился к Богу день и ночь. А жить надо просто, как малые дети, тогда благодать Божия всегда будет в душе: за любовь Господь дает ее туне, и с этой благодатью душа живет как бы в другом мире, и влечется туда Любовью Божией...

Знай порядок духовной жизни: дары даются простой, смиренной, послушливей душе. Кто послушлив и во веем воздержан: в пище, в слове, в движениях, тому Сам Господь дает молитву, и она легко совершается в сердце.

Непрестанная молитва приходит от любви, а теряется за осуждение, за празднословие и невоздержание. Кто любит Бога, тот может помышлять о Нем день и ночь, потому что любить Бога никакие дела не мешают. Апостолы любили Господа, и мир им не мешал, хотя они помнили мир, и молились за него, и проповедовали...

Кого любишь, о том хочется мыслить, о том хочется говорить, с тем хочется быть. А Господа любит душа, как Отца и Создателя, и предстоит Ему в страхе и любви: в страхе – потому что Господь; в любви – потому что знает душа Его как Отца; Он зело милостив, и благодать Его сладка паче всего.

И я познал, что молиться легко, потому что помогает благодать Божия. Господь милостиво нас любит и дает нам молитвою беседовать с Ним, и каяться, и благодарить...

Святой Апостол Иоанн Богослов говорит, что заповеди Божии не тяжки, а легки. Но легки они только от любви, а если нет любви, то все трудно. Поэтому храни любовь, не теряй ее, потому что хотя и возможно ее вернуть, но это дается многими слезами и молитвами, а без любви трудно жить на свете.

Духовный сын преподобного Силуана архимандрит Софроний (Сахаров) так описывает святую простоту и сокровенную величавость облика старца в последние года его жизни:

Внешнее поведение сего мужа было очень простым...

В нем не было гнева, как страсти, но при удивительной мягкости, редкой уступчивости и послушании у него была великая твердость сопротивления всему ложному, лукавому, гнусному; не прилеплялось к нему осуждение, пошлость, мелочность и подобное; здесь проявлялась его упорная неподатливость, но так, чтобы не оскорбить принесшего что-либо подобное, не оскорбить не только внешне, но, что главное, и движением своего сердца, потому что чуткий человек уловит и его. Достигал он этого тем, что, молясь внутренне, оставался спокойным, невосприимчивым ко всему дурному...

Старец Силуан был человек удивительно нежного сердца, умиленной любви, чрезвычайной чуткости и отзывчивости на всякую скорбь и страдание...

Искушения встречал и переносил с великим мужеством.

Это был человек вполне бесстрашный и свободный, но вместе с тем в нем не было и намека на дерзость. Бесстрашный, он пред Богом жил в страхе: оскорбить Его хотя бы помыслом дурным он действительно боялся...

Старец был человек глубокого, подлинного смирения, смирения и пред Богом, и пред людьми. Он любил отдавать предпочтение другим, любил быть меньшим, первым приветствовать, взять благословение от носителей священного сана, особенно епископов и игумена... Общение со Старцем носило особый, исключительный характер: совершенная простота и непринужденность, полная свобода от какого бы то ни было стеснения, боязни в чем-либо ошибиться, глубокая уверенность, что ничто, никакое действие твое или слово неловкое, или даже нелепое, не вызовет надрыва, не нарушит мира, не встретит в ответ ни упрека, ни жесткого толчка. В его присутствии к сердцу не прикасалась боязнь, и в то же время какая-то самая внутренняя струна души напрягалась последним молитвенным напряжением, чтобы удостоиться дышать тем воздухом, которым он был исполнен.

Когда вы входите в место, исполненное благоухания, то грудь ваша невольно раскрывается, чтобы глубоким дыханием воспринять его. Такое же движение души наблюдалось при общении со Старцем. Спокойное, мирное, но вместе с тем очень сильное, глубокое желание овладевало душою – воспринять благоухание той сферы духа Христова, в которой дано было жить Старцу.

Какое редкое, исключительное и совершенно особого рода наслаждение дает общение с таким человеком.

Старец мог говорить просто, без малейшего тщеславия, о вещах, выходящих за пределы человеческих норм. Если у слушателя была к нему вера, то чрез эту простую внешне беседу воспринимал он в доступной ему мере то вышеестественное состояние, в котором находился сам Старец...

Это был подлинно человек, образ и подобие Бога.

Прекрасен мир – творение великого Бога, но нет в мире ничего прекраснее человека, подлинного человека – сына Божия.

Течение земного жития святого Силуана было подобно спокойному течению светил по небосклону. Иноки-сподвижники и духовные его дети черпали великую пользу в общении со старцем, но не только ближние – и дальние, никогда о нем не слышавшие, незримо укреплялись и просветлялись силою молитв Афонского духоносца. Душою он был уже с возлюбленным Господом, но его не могла не тяготить оболочка земного смертного тела, препятствующая полноте единения с Всевышним. Он терпеливо ждал желанного, определенного ему Богом смертного часа. Великий духом, он почитал себя хуже всех, смиреннейший, он повторял: я еще не смирился, искренне думая, что не выполнил еще дело своего спасения и потому длятся дни его на земле. И предчувствие кончины сбылось для него несказанной радостью – радостью близкого свидания с Господом Спасителем своим. В предсмертной болезни преподобный Силуан писал:

Я лежу телом на земле, но рвется дух мой видеть Господа во славе. Хотя и много я грешен, но Господь дал мне познать Его Духом Святым, и душа моя знает Его, знает, как безмерно Он милостив и какой Он радостный.

Душа до благодати Божией боится смерти. Боится душа и Самого Бога, потому что не знает, насколько Он смирен, и кроток, и милостив. И никто не может понять Любовь Христову, если не вкусит благодати Святого Духа...

Душа, познавшая Любовь Божию Духом Святым, умирая, испытывает некоторый страх, потому что, живя в мире, она повинна грехам. Но когда увидит душа Господа, то возрадуется от Его милостивого кроткого Лица, и Господь не помянет ей грехов по множеству кротости и Любви Своей. От первого взгляда на Господа вселится в душу любовь Господня, и она от Любви Божией и сладости Духа Святого вся изменится...

Душа моя приблизилась к смерти и сильно желает видеть Господа и вечно быть с Ним.

Господь простил мне множество грехов и дал мне Духом Святым познать, как много Он любит человека.

Все Небо удивляется Воплощению Господа, как Он, Великий Господь, пришел нас грешных спасти и приобрел нам вечный покой Своими страданиями, и душа не хочет помышлять ничего земного, но влечется туда, где Господь...

Душа любит Господа, и все, что мешает думать о Боге, печалит ее. И если еще на земле душа так сильно услаждается Духом Святым, то тем более там будет она наслаждаться.

О Господи, как возлюбил Ты создание Свое.

Твой тихий, кроткий взор душа забыть не может.

Святой Силуан опочил от земных трудов так же смиренно, спокойно и благоговейно, как жил: на койке монастырской больницы, где было слышно, как читают заутреню в храме. Очевидцы вспоминали: Никто не заметил его кончины, даже те, кто лежал близко к нему. Так тихо отошел он к Богу.

Афонское правило гласит: никого не ублажай до смерти. Смиренный старец Силуан старался быть незаметным среди других иноков, но блаженная его кончина высветлила пред всеми, какое сокровище святости имели они в своей среде. Этому миру он оставил драгоценное наследие своих творений, воспоминаний о беседах с ним, памяти о высоте его жития. Один из архипастырей Сербской Церкви писал: Об этом дивном монахе можно сказать одно – сладостная душа... Он был простой монах, но богач в любви к Богу и ближним... Книга его жизни вся исписана бисером мудрости и золотом любви.

Дорогие во Христе братья и сестры!

Житие преподобного Силуана Афонского – это история простого русского крестьянина, взыскавшего Божественной Любви и этим достигшего непостижимой славы и величия. По слову его: Святые были такие же люди, как все мы. Многие из них пришли от больших грехов, но покаянием достигли Небесного Царства. И все, кто приходят туда, приходит через покаяние, которое даровал нам Милостивый Господь Своими страданиями.

Святой Силуан ушел на Афон в канун чудовищных бедствий, постигших Россию, его земную родину. Он подвизался на Святой Горе, вдали от Русской земли, где в то же самое время гибли миллионы людей, бушевала революция, свирепствовала гражданская война, большевики-богоборцы гнали Церковь Христову и уничтожали Ее служителей. Господь словно бы увел этого избранника Своего на тихий остров благодати из краев, где вскоре неистово возгорелось адское пламя. Казалось, преподобному Силуану «повезло» – он избежал лагерной каторги, пыток и казней, которые ждали верных Христовых в тогдашней России. Но у него был свой подвиг. В то время, когда новомученики и исповедники Российские своими страданиями свидетельствовали Истину Божию, на Афоне инок Силуан вел мучительную битву с силами зла за спасение собственной души. Победив в этом сражении, святой Силуан стал велик пред Богом – и обрел могущество молитвы за всех страждущих в этом мире. Он не стал жертвой большевистских палачей, не проливал кровь под пытками, но он духом прозревал бедствия родного народа и изливал кровь сердца в молитвах за него. Не из лживых газетных известий, а Духом Святым знал великий старец все ужасы, происходящие в смертном мире: Газеты пишут не о людях, а о событиях, и то неверно, они приводят ум в смущение, и правды из них все равно не узнаешь, а молитва очищает ум, и он лучше видит все... Душа, когда молится за мир, без газет лучше знает, как скорбит вся земля, знает она, какие нужды есть у людей, и жалеет их.

Причастный неизреченной Любви Христа Распятого к людям, преподобный Силуан распинался в молитве за русский народ и за все народы земли. О том, какое значение имел его молитвенный подвиг в судьбах России, мы не узнаем из газет и исторических справок – мы поймем эту тайну лишь если достигнем вечных Небес, куда Господь возвел доблестного воина Своего, преподобного Силуана Афонского.

Русский инок преподобный Силуан подвизался на Греческой земле и был прославлен в лике святых Константинопольским Патриархатом, но он не стал ни чужим, ни дальним для Русской Церкви. Как только у нас стали известны творения и житие старца Силуана, он сделался одним из любимейших святых русского народа. Ныне Афонский духоносец молится о земном своем отечестве в Горнем Царствии.

В наши дни, хотя и пал большевистский режим, многострадальная Россия ввергнута в новые жесточайшие бедствия, так что речь идет уже о самом существовании русского народа. Русских людей уничтожают духовно, нравственно и физически – тотальной пропагандой всевозможных ересей и гнуснейших пороков, разделением, одичанием, нищетой. И бесстрастная статистика говорит о том, что уже началось и с течением времени ускоряется вымирание народа. Средства массовой информации, пропитанные ложью, оголтело рекламируют мерзости содомские и гоморрские и в то же время сообщают о столь чудовищных, столь массовых преступлениях, что людей охватывает отчаяние: гибель родной земли кажется неотвратимой. Но нельзя отчаиваться христианам.

Еще на земле, проводя мирное житие на Святой Горе, преподобный Силуан остро чувствовал катастрофичность современного ему мира. Духоносный старец еще в 1930-х годах говорил о близости антихристовых времен и Страшного Суда: Как сохранить мир душевный среди соблазнов наших дней? Судя по Писанию и по характеру народа нынешнего, мы живем последнее время, и все же надо сохранять мир душевный, без которого нельзя спастись... Господь нас любит, и потому мы можем ничего не бояться, кроме греха, потому что из-за греха теряется благодать, а без благодати Божией враг погонит душу, как ветер гонит лист сухой или дым.

Поддавшись страхам, которые усиленно внушает нам злоба века сего, предавшись унынию или отчаянию, мы не только ничему и никому не поможем, но можем погубить свои бессмертные души. Верные Христовы в любых, даже самых страшных обстояниях хранят мир души, высокий покой в Господе – так мы и сами спасемся, и сумеем помочь ближним, а в конечном итоге, и послужить всему народу нашему. Науку хранения внутреннего мира преподает нам богомудрый старец Силуан:

Для мира душевного нужно быть воздержным, потому что и от нашего тела теряется мир. Не должно быть любопытным, не нужно читать тех газет и мирских книг, которые опустошают душу и приносят уныние и смущение. Не осуждай других, потому что часто случается, что, не зная человека, говорят о нем плохо, а он по уму подобен Ангелам. Не старайся знать чужих дел, кроме своего, заботься только о том, что тебе поручено, и тогда за послушание Господь будет помогать тебе Своею благодатью и ты увидишь в душе своей плоды послушания: мир и постоянную молитву. Благодать Божия в общежитии больше всего теряется за то, что мы не научились любить брата по заповеди Господней. Если брат твой нанесет тебе оскорбление и ты в эту минуту примешь на него гневный помысл, или осудишь его, или возненавидишь, то почувствуешь, что благодать ушла и мир пропал. Для мира душевного нужно душу свою приучить, чтобы она любила оскорбившего и сразу молилась за него. Не может душа иметь мира, если не будет всеми силами просить у Господа дара любить всех людей. Господь сказал: «любите врагов ваших» (Мф. 5, 44), и мы, если не будем любить врагов, то мира в душе не будет. Необходимо надо стяжевать послушание, смирение и любовь, а то все наши большие подвиги и бдения пропадут даром.

Однажды, когда на Святой Горе разбушевалась природная стихия, угрожавшая людям смертью, в поведении собратьев-иноков преподобный Силуан увидел символ того, как христиане должны встречать испытания:

14 сентября 1932 года на Афоне было сильное землетрясение. Произошло оно ночью, во время бдения на Воздвижение. Я стоял на хорах, близ исповедальни о. наместника, а сам наместник стоял рядом со мной, вне исповедальни. В исповедальне из потолка упал кирпич и посыпалась штукатурка. Сначала я немного испугался, но скоро успокоился и говорю наместнику: «Вот, Милостивый Господь хочет, чтобы мы каялись». И смотрели мы на монахов, и внизу в храме и на хорах, и мало кто испугался, человек шесть приблизительно вышло из церкви, а остальные оставались на месте, и бдение продолжалось своим порядком, и так тихо, как будто ничего не случилось. И думал я: душа, познавшая Господа, ничего не боится, кроме греха, и особенно греха гордости. Она знает, что нас любит Господь, а если Он нас любит, то чего же нам бояться. Милостивый Господь посылает нам вразумление: «Дети Мои, кайтесь и живите в любви, будьте послушливы и воздержны, научитесь от Меня кротости и смирению и обрящете покой душам вашим». И думал я: как много благодати Святого Духа в монахах, что при столь сильном землетрясении, когда трепетал весь огромный корпус монастырский, сыпалась известка, качались паникадила, лампады и подсвечники, на колокольне зазвонили колокола, ударил даже большой колокол на колокольне, а они остались покойны».

Вот так же и нам во время потрясений, колеблющих устои общества и государства, нужно спокойно предать себя в волю Господа Милосердного и мужественно подвизаться там, где каждому указано Богом. Более полувека тому назад святой Силуан предчувствовал близость гибели этого мира, но по молитвам самого Афонского духоносца и подобных ему подвижников, по молитвам всей Церкви Христовой отсрочил Долготерпеливый Бог скончание времен. Так каждый из нас, смиренно трудясь над очищением и спасением своей души, может окрепнуть в молитве, и тогда мы обретем дерзновение к Всевышнему, услышит Всеблагой Создатель прошения верных о спасении России, вновь отодвинет сроки грозных времен антихристовых, да поживем паки тихое и безмолвное житие во всяком благочестии и чистоте.

Все беды русского народа произошли от отступления его сынов и дочерей от верности Отцу Небесному, и средство избавления от скорбей и гибели для России одно – указанный преподобным Силуаном спасительный путь покаяния: Не скорбите, народы, что вам трудно жить. Боритесь только с грехом и просите у Господа помощи, и даст вам, ибо Он милостив и любит нас...

О народы, воззовем к Господу вся земля, и услышана будет молитва наша, ибо радуется Господь покаянию людей, и все Небесные силы ждут нас, чтобы и мы насладились сладостью Любви Божией и видели красоту Лица Его.

Пока русский народ был верен Христу Спасителю и Православной Его Церкви, крепка, велика и могущественна была Русская держава. Лукавый соблазн «светлого будущего без Бога», коммунистического «рая на земле» обернулся для России кошмаром каторжных лагерей, ледяной стужей бездуховности, привел к нынешней разрухе. Уже вполне и пред всеми разоблачены фальшивки лженаучного атеизма, но вместо возвращения к истинной вере, вместо того, чтобы вспомнить заветы благочестивых предков и воскреснуть в спасительном покаянии, еще множество наших соотечественников блуждает в духовных потемках, впадая то в сектантство, то в эзотеризм, то в тупое равнодушие, погрязая во лжи и пороках. С древних времен на Святой Руси не счесть было чудес и знамений Всевышнего и Пресвятой Богородицы, сияли подвигами великие угодники Господни – и ныне Всемилостивый Бог посылает нам ясные указания воли Своей, не замечать которых могут только духовные слепцы. По слову свидетеля Любви Божественной, преподобного Силуана Афонского: И чего нам ждать еще? Чтобы кто-нибудь с Неба пропел нам песнь небесную? Но на Небе все живет Духом Святым, и нам на землю Господь дал того же Духа Святого. И в храмах Божиих службы совершаются Духом Святым, и если будем хранить Его, то будем свободны от всякой тьмы, и Жизнь Вечная будет в душах наших. Аминь.

Назад / Содержание / Вперед