1–3. Заботясь о сохранении чистоты внутренней, члены избранного народа должны были сохранять и чистоту внешнюю как символ и обнаружение чистоты духа.
Будучи символом последней, физическая чистота могла служить для многих несовершенных вместе с тем и ее стимулом: усиленная опрятность тела могла повести к нравственной чистоплотности. «Малое научает великому, — замечает блаж. Феодорит. — Если нечист прикасающийся к мертвому, — то тем более нечист тот, кто причиняет смерть. Если нечист прокаженный, — то тем более нечист тот, кто предается разного рода порокам. В лице изливающего семя осуждается прелюбодейство, ибо если скверно и непроизвольное, — тем более гнусно делаемое намеренно» (Толк. на кн. Чис., вопр. 8; то же см. Ефр. Сир., Толк, на кн. Чис., гл. V).
Вместе с тем, конечно, имелись в виду и мотивы санитарно-гигиенического характера.
Физическая нечистота еврея, делавшая его нечистым перед Богом и людьми, зависела частью от состояния его собственного тела (некоторые болезни и физиологические процессы), частью от соприкосновения с внележащими нечистыми предметами.
Физически нечистые изгонялись из стана: прокаженные на все время болезни, а прочие лишь на время законного очищения. Обряд очищения состоял в одних случаях в простом омовении (Лев. XI:28, 32, 40); в других — в окроплении очистительной водой (Чис. XIX:11–12, 16–18); в-третьих — в принесении жертвы (Лев. XIV).
5–8. Незаконно присвоивший вещь должен возвратить ее собственнику или его наследнику (за неимением последнего в скинию), с приплатой одной пятой части стоимости похищенного. Являясь наказанием за похищение, приплата пятой части служила вместе предостережением на будущее время. Кроме возвращения собственности потерпевшему виновный обязывался еще принести жертву повинности (Лев. V:15; VI:2–6).
15. По объяснению блаж. Феодорита, жертва лишена была елея и ладана потому, что предполагаемое преступление, служившее для нее поводом, лишено благоухания и света правды (Толк. на кн. Чис., вопр. 10).
17. «Святой воды», т. е. воды из медного моря при скинии. «С полу скинии», чтобы указать на глубину падения виновной.
«И обнажит голову жены», — в обнаружение её глубокой скорби и вместе для указания божественного всеведения, пред которым нет ничего прикровенного.
«Горькая вода» называлась так или по тому проклятию, которое сообщала виновной, или по тому составу горьких специй (полынь), которые входили в нее (Calmet).
23. По преданию раввинов, произносимое священником заклинание писалось на свитке невъедающеюся в материал последнего краской.
31. Служа действительным наказанием виновной в прелюбодеянии, обряд ревнования являлся торжеством и успокоением для невинно заподозренной. По рассказам путешественников, между некоторыми племенами Африки и по настоящее время сохранился обычай испытания чистоты женщины посредством «горькой воды» (Властов, Священная летопись).