Высокочтимый господин Председатель!
Уважаемые дамы и господа!
Дорогие братья и сестры!
История добрососедского общения и конструктивного межцивилизационного взаимодействия русского и китайского народов насчитывает на сегодняшний день уже более 800 лет. При этом само зарождение в XIII столетии межгосударственных отношений между Россией и Китаем стало непосредственным результатом средневекового «диалога цивилизаций». Диалога, в котором самую активную роль играла православная духовная миссия. Слово «миссия» в данном контексте всегда понимается в двух значениях – и как деятельность в области провозглашения и поддержания православной Христовой веры и как организационная структура, осуществляющая указанную деятельность.
Русское название Срединного государства – «Китай», восходит к X–XI векам, когда на современной территории Северного Китая существовало государство киданей, простиравшееся от реки Сырдарьи на западе до Тихого океана на востоке. При этом необходимо отметить, что на протяжении большей части своей истории это государство именовалось «Великим Ляо».
Укоренившееся в русском языке наименование «Китай» (производное от более раннего наименования: «Великое государство Кидань») указывает на то, что сведения о Поднебесной могли проникнуть на Русь именно на рубеже I – II тысячелетий. Можно предположить даже, что появление у восточных славян первых сведений о Китае относится еще ко временам крестителя Руси – святого равноапостольного великого князя Владимира. Однако сохранившиеся исторические источники не дают никаких оснований полагать, что какие-либо непосредственные русско-китайские контакты могли иметь место ранее середины XIII века.
Начало политико-дипломатическим и торгово-экономическим отношениям между Русью и Китаем положили посещения территории Золотой Орды, провинцией которой был Китай, двумя крупнейшими русскими государственными деятелями. Речь идет о великом князе Ярославе Всеволодовиче (1195–1246 гг.) и о его знаменитом сыне – святом благоверном великом князе Александре Ярославовиче Невском (1221–1263 гг.). В рамках сложившейся тогда на большей части Евразии «монголосферы» верховные правители Руси в сложнейших условиях успешно провели дипломатические переговоры, целью которых было установление своего рода «баланса интересов» между столицей монголо-китайской империи Каракорумом, находившимся в Синьцзяне, Золотой Ордой и русскими землями.
Именно с историческим выбором Александра Невского, завещавшего всем правителям Руси «искать друзей на Востоке» было связано и первое достаточно массовое проникновение православных (в первую очередь русских православных) на территорию Китая.
Русские воины в эпоху монголо-китайской династии Юань (XIII–XIV вв.) составляли один из наиболее привилегированных корпусов императорской гвардии, насчитывавший временами до нескольких тысяч человек. По мнению многих историков, именно в этот период в столице Китая - Пекине впервые сформировалась достаточно многочисленная православная диаспора, следы которой прослеживаются по историческим источникам вплоть до конца XVI века. Думается, что по обычаям того времени, эта диаспора, по крайней мере, в начальный период своего существования, имела в своем составе священнослужителей, духовно окормлявших православных. Учитывая, что в центральноазиатских владениях династии Юань в то время существовали целые православные епархии, такое предположение с исторической точки зрения является вполне обоснованным.
Во второй половине XVII века Россия и Китай впервые обрели общую границу. При этом две великие державы, разумеется, не могли не озаботится вопросами установления дипломатических отношений друг с другом. Однако в силу специфики внутри- и внешнеполитической обстановки того времени, официальные контакты на межгосударственном уровне долгое время не приносили никаких позитивных результатов. Неудача российских посольств Феодора Исааковича Байкова (1554–1557 гг.) и Николая Гавриловича Спафария (1675–1678 гг.) в конечном итоге привела к пограничным столкновениям. И тогда российское и китайское правительства избрали нетривиальный путь осуществления межгосударственных отношений. Функции дипломатического представительства России в Китае стала осуществлять специально созданная Пекинская православная духовная миссия.
Предыстория появления этой уникальной церковно-дипломатической организации весьма интересна и необычна.
В середине 1680-х годов, в связи с русско-китайским территориальным разграничением, в Пекин переселились многие православные жители Албазинского острога (албазинцы). Как и их предшественники времен династии Юань, казаки-албазинцы образовали особую элитную воинскую часть в составе китайской императорской гвардии.
Здесь я хотел бы немного отвлечься и вкратце напомнить об одной специфической особенности китайской цивилизации. Я имею в виду её культурную, и в частности, религиозную мозаичность. Несмотря на господство в массах традиционной «народной религии» (даосизма), а в образованной части общества – конфуцианства, значительная часть населения в традиционном Китае свободно исповедовали христианство (преимущественно в его западных вариантах), а также ислам и буддизм. Так, например, знаменитый китайский путешественник-мореплаватель, великий адмирал Чжан Хэ, доплывший в начале XV века из Китая до Африки (а по некоторым историческим и археологическим данным – также до Австралии и Южной Америки) был мусульманином. Подобного рода широчайшая религиозная терпимость, кстати, была традиционно характерна в ту пору лишь для двух великих цивилизаций Евразии – китайской и русской.
В силу изложенного неудивителен тот факт, что для китайского правительства была совершенно очевидной необходимость удовлетворения духовно-религиозных потребностей албазинцев. В ведение воинов-гвардейцев из «русской сотни» и членов их семей была передана заброшенная кумирня, на месте которой албазинский священник Максим Леонтьев соорудил часовню во имя святителя Николая Чудотворца.
В 1695 году российский царь Петр I (1682 – 1725 гг.) поручил митрополиту Сибирскому и Тобольскому Игнатию (под управлением которого тогда находилась все православная паства, проживавшая восточнее Уральского хребта) изыскать возможность для построения в Пекине православного храма, который бы смог полностью удовлетворить духовные нужды албазинцев. В 1696 году этот храм, так же освященный в честь святителя Николая Мирликийского, был построен и передан общине албазинцев. Вдохновленный успешным завершением строительства храма, Петр I 18 июня 1700 года издал специальный указ о подготовке персонала Пекинской православной духовной миссии. Этим указом предписывалось силами Киевской и Тобольской митрополий подготовить обученных китайскому, маньчжурскому и монгольскому языку священнослужителей и мирян, которые могли бы составить персонал будущей миссии:
В задачи создаваемой миссии должно было входить:
1. Осуществление функций дипломатического посредничества между Россией и Китаем.
2. Удовлетворение духовных нужд албазинских переселенцев и проживающих в Китае российских подданных, а также формирование позитивного отношения к Православию среди самих китайцев.
3. Изучение китайского языка и культуры, необходимое для надлежащего осуществления политико-дипломатических и торгово-экономических связей.
В 1712 году, когда после кончины священника Максима Леонтьева в Китае не осталось православных священнослужителей, был сформирован состав первой православной духовной миссии в Китае. Она включала в себя 10 человек – начальника миссии – архимандрита Иллариона (Лежайского), одного иеромонаха, одного иеродиакона и семерых причетников. В 1716 – 1717 гг. члены миссии прибыли в Пекин. Их приезд был благосклонно воспринят китайским правительством. Членам миссии была устроена торжественная встреча, на время обустройства им было выплачено значительное денежное пособие, для размещения миссии был выделен специальный комплекс принадлежащих государству зданий.
В первые же годы существования Пекинской духовной миссии китайское правительство убедилось в большой полезности её деятельности. Православные миссионеры, в отличие от католиков и протестантов, не занимались агрессивным миссионерством, и уже тем более не участвовали в политических интригах. Миссия поддерживала православную веру среди албазинцев, также выполняла дипломатические поручения российского правительства, давала пристанище и оказывала помощь русским торговым караванам, осуществляла научные (преимущественно языковедческие) исследования.
В силу всего этого китайские власти в 1728 году, при заключении с Россией Кяхтинского договора, пошли на беспрецедентное для тогдашней дипломатической практики решение. Пекинская духовная миссия, согласно этому договору, была признана официальным представительством Российского государства на территории Китая. При этом следует отметить, что вплоть до середины XIX века Россия была единственной иностранной державой, получившей право на открытие в Пекине своего постоянного представительства.
Более того, Кяхтинский договор установил едва ли не уникальный в истории мировой церковной и светской дипломатии двойной русско-китайский статус Пекинской духовной миссии. Её персональный состав, формировавшийся российской церковной и государственной властью и обновлявшийся через каждые семь – четырнадцать лет, состоял из российских подданных. Однако при этом они считались состоявшими на китайской государственной службе. Китайское правительство выплачивало членам миссии постоянное жалование, организовывало строительство православных храмов и, вплоть до середины XIX века, несло на паритетных с Россией началах все прочие расходы по финансированию деятельности миссии.
С 1717-го по 1917 год состав русской духовной миссии полностью обновлялся 18 раз (еще дважды, в 1918 – 1948 годах, он обновлялся частично, – в этот период Пекинская духовная миссия временно находилась под управлением Русской Православной Церкви Заграницей). В штатное расписание миссии, как правило, входили 10–12 человек: начальник (архимандрит, а с 1902 года – только епископ), иеромонахи (1–3 человека), иеродиакон, причетники, врачи, художники, научные работники и студенты.
Представители Пекинской духовной миссии, по сути, заложили основы не только российской, но и всей мировой синологии. В составе миссии трудились такие выдающиеся ученые-синологи, как архимандрит Иакинф (Бичурин), академик Василий Павлович Васильев, архимандрит Палладий (Кафаров) и многие другие.
Вклад сотрудников миссии в дело исследования и популяризации в христианских странах китайского языка и культуры в принципе несопоставим со вкладом какого бы то ни было иного научного учреждения того времени. Ведь Пекинская духовная миссия в те годы являлась единственным иностранным исследовательским центром в столице изучаемой страны. Неудивительно, что имя начальника Девятой духовной миссии (1807 – 1821 гг.), архимандрита Иакинфа (Бичурина) известно каждому подлинному специалисту-китаеведу. Именно он стал автором первого фундаментального научно-учебного исследования в области китайского языка – «Китайской грамматики» 1826 г. Труд архимандрита Иакинфа почти на столетие стал образцом для всех европейских исследователей-китаеведов. А составленное отцом Иакинфом описание Пекина, до сих пор лежит в основе всех последующих западных путеводителей по столице Китая.
Руководитель Тринадцатой духовной миссии (1850–1858 гг.), архимандрит Палладий (Кафаров) стал создателем первой научно обоснованной системы транскрибирования китайских иероглифов на европейские языки (так называемая «система Палладия»). Методология данной системы, по сути, легла в основу всех последующих европейских транскрипционных систем и, в опосредованном виде, оказала определенное влияние и на создание китайской системы записи иероглифов с помощью букв латинского алфавита (так называемая система «пиньинь»).
Огромное значение для развития науки имели также биологические исследования сотрудников православной духовной миссии в Китае (в частности, работы Александра Андреевича Бунге). Основанные на китайских источниках труды врачей русской миссии в области изучения китайской медицины, до настоящего времени по многим вопросам не имеют себе равных за пределами Китая.
Однако основной задачей Пекинской духовной миссии была все же не научная работа, и не осуществление функций внешнеполитического представительства (тем более что с 1860-х годов эта функция стала целиком и полностью осуществляться российскими дипломатами).
Главным делом православных миссионеров стало осуществление православного перевода на китайский язык Священного Писания, текстов богослужебных книг и другой церковной литературы. При этом необходимо отметить, что сделанные сотрудниками миссии – архимандритом Аввакумом (Честным), митрополитом Иннокентием (Фигурновским) и другими просветителями – православные переводы выгодно отличались от буквалистских переводов католиков и протестантов. Подобно святителю Иннокентию Московскому, просветителю Аляски, дерзновенно заменившему в алеутском переводе молитвы «Отче наш» слово «хлеб» на слово «рыба», владыка Иннокентий (Фигурновский) начал перевод Евангелия от Иоанна словами «в начале было Дао», заменив в данном случае греческое слово «логос» китайским словом «путь». Ведь именно понятие «Дао-пути» издревле выражает в Китае идею высшего, небесного начала.
Неудивительно, что вдохновленные глубоким уважением к китайской культуре труды русских миссионеров принесли достойные плоды. Православное христианство глубоко проникло и прочно вошло в китайскую среду.
В первой половине XX века на территории Китая были созданы четыре православные епархии, имевшие более 100 храмов и других культовых зданий. Общее количество православных верующих достигало 300 тысяч человек.
Традиционно лояльное отношение православных к китайским властям и обычаям обусловило продолжительное мирное существование православных верующих на китайской территории. Православие, принесенное русскими в Китай, никогда не позиционировалось как русское Православие. Оно было наследием апостолов, которое должно было пустить свои ростки на китайской земле и взрастить собственную Церковь, что в конечном итоге и произошло. Недаром, в сонме из нескольких сотен китайских православных друг с другом соседствуют русские и китайские имена и фамилии.
Провозглашение в 1949 году Китайской Народной Республики ознаменовало собой важную веху в истории православной миссии в Китае. После завершения гражданской войны 1946–1949 годов подавляющее большинство русских православных покинули Китай, либо вернувшись в Отечество, либо перебравшись в США, Австралию и Новую Зеландию. Теперь православная паства в Китае стала состоять практически исключительно из коренных жителей страны. Поэтому, в средине 1950-х годов, спустя 7 лет после создания КНР, Священный Синод Русской Православной Церкви (Московского Патриархата) принял решение о прекращении деятельности русской православной духовной миссии в Китае и создании Китайской Автономной Православной Церкви. 30 мая 1957 года был хиротонисан её первый Предстоятель – епископ Пекинский Василий (Яо).
Однако после смерти китайских епископов Василия (Яо) Пекинского (1962 год) и Симеона (Ду) Шанхайского (1965 год) Китайская Автономная Православная Церковь в период так называемой «культурной революции» фактически осталась без иерархического возглавления. В этих условиях жестокие гонения 60-х–70-х годов прошлого века (когда само существование Китайской Православной Церкви отрицалось, её святыни сжигались, клирики уничтожались, а все храмы были осквернены и большей частью разрушены) привели к сокращению численности верующих. Стоит отметить, что «революционная» (в кавычках) политика этого периода ныне официально осуждена китайским руководством
В настоящее время в Китае, по некоторым данным, насчитывается несколько десятков тысяч православных и их потомков. Большей частью они проживают в Пекине, Шанхае, провинции Хэйлунцзян (Северо-Восточный Китай), Синьцзян-Уйгурском автономном районе (Северо-Западный Китай) и автономном районе Внутренняя Монголия (Северный Китай).
С середины 1980-х годов положение православных в Китае стало улучшаться. Начался процесс восстановления и возвращения верующим православных храмов в Харбине, Урумчи, Инине, Дачэне, Эргуне. В Пекине восстанавливается православный храм, находящийся на территории Посольства Российской Федерации в КНР. Священники Китайской Автономной Православной Церкви постепенно обретают возможность совершать богослужения на родной земле, а китайские студенты – получать духовное образование в учебных заведениях Русской Православной Церкви.
Однако далеко не всегда и не везде действия властей адекватны традиционным китайским стандартам уважения к религиозной культуре. В Шанхае православные храмы при попустительстве городских властей долгое время осквернялись путем размещения в них ресторанов. Осквернение крупнейшего из них – Свято-Николаевского Собора, кафедрального храма города, в котором просиял один из величайших православных святых – Святитель Иоанн Шанхайский, продолжается до сих пор.
Главная же беда заключается в том, что православные христиане Китая до сих пор лишены возможности жить полноценной церковной жизнью. Ведь с 1956 года Китай представляет собой не территорию духовной миссии Русской Православной Церкви, а каноническую территорию, на которой осуществляется духовная миссия Китайской Автономной Православной Церкви. Между тем, эта Церковь до настоящего времени не имеет ни полноценного официального признания, ни надлежащего иерерахического возглавления. В результате этого на её каноническую территорию начинают претендовать другие Поместные Церкви (например, Константинопольский Патриархат, включивший всю территорию Китая в состав своей Гонконгской митрополии).
Между тем совершенно очевидно, что именно Русская Православная Церковь, а вовсе не Константинопольский Патриархат, стала создателем православной духовной миссии в Китае. Именно Русская Православная Церковь стремиться передать возрождающейся Китайской Церкви эстафету православного миссионерства на просторах Срединного государства. И это неудивительно – ведь на территории КНР проживает множество российских граждан. Самой необходимой духовной поддержкой для них должно стать открытие храмов Китайской Автономной Православной Церкви и подготовка китайских священнослужителей, которые могли бы преподать верующим живительные церковные Таинства. Достижение указанной цели будет соответствовать духу стратегического партнерства между Россией и Китаем, а также традиционной роли православной миссии в отношениях наших народов.
Благодарю за внимание.