Назад / Содержание / Вперед
Слово
в день памяти святого равноапостольного Великого князя Владимира
(15/28 июля)
Похвалим же и мы нашего учителя и наставника, Великого князя земли нашей Владимира. Радуйся, во владыках апостол, нас, от недуга идолослужения умерших, воскресил! С тобою мы Христа – Жизнь Вечную – познали.
Святитель Иларион Киевский
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Дорогие во Христе братья и сестры!
Благо народам, которым Господь посылает мудрых и любящих вождей. Таким благодатным даром Божиим для Древней Руси явился святой князь Владимир, мощной рукою пробудивший свое отечество от темного языческого сна. И в благодарной памяти народной, в исторических преданиях, даже в былинах и сказках сияет образ князя-просветителя – Красным Солнышком, дорогим каждому русскому сердцу.
А ведь поначалу казалось, что водворение Владимира на великокняжеском престоле не предвещает Руси ничего доброго. Князь возвращался в отечество из заморских краев во главе отряда хищных варягов как жестокий мститель и захватил Киев через коварство и измену. Русские люди со страхом смотрели на своего нового правителя и на пришедших с ним надменных скандинавов, ожидая, что вот-вот начнутся грабеж и насилие.
Да, варяги чувствовали себя в Киеве завоевателями, они сразу же решили обложить захваченный город тяжкой данью. Но князь Владимир тотчас пресек посягательства своей буйной дружины: он сумел обрести опору в русских боярах и ратниках и выслал вон из Руси большинство наглых чужеземцев. В сердцах русичей родились доверие и надежда: они поняли, что Великий князь никому не даст в обиду свой народ.
Действительно, князь Владимир пришел не терзать, а покоить Русь. С детства будущий Великий князь проникся горячей любовью к отчизне. Завоевав власть, он сделался мудрым и справедливым правителем. Беспощадный к внешним врагам, к мятежникам и преступникам, он был щедр и добр с народом, приветлив и обходителен со старейшинами, боярами и воинами. Со всех концов Руси ко двору Великого князя – на пир и на совет – стекались лучшие люди, самые умные, самые знающие, самые смелые. Княжение Владимира было овеяно воинской славой. Он разгромил гордую Польшу и вернул отечеству земли Галиции. Он (в союзе с тюркским народом – торками) положил конец набегам ятвягов и завоевал Прибалтику. При нем кочевники-печенеги не дерзали разорять русские города и села, безопасны от разбойничьих шаек стали дороги, ненарушимым сделалось общерусское единство. И росла любовь народа русского к своему Великому князю.
И все же... Все же жизнь князя Владимира была темной, жестокой и грязной. По слову жития, его дни протекали в неведении Бога и нечестии, кровопролитиях, бесослужительствах и женонеистовствах. Это был мощный дух, блуждавший во мраке, не находивший себе покоя, томимый муками совести, пока Господь не сжалился над ним и не призвал на служение Себе. В урочный час князь Владимир узрел Свет Христов, с омерзением вгляделся в собственное прошлое и воззвал к Всевышнему: Господи! Был я, как зверь, жил я по-скотски, но Ты укротил меня. Слава Тебе, Боже!
Еще равноапостольная княгиня Ольга пыталась просветить своего внука Владимира светом христианства. Однако спасительные семена ее наставлений в сердце юного князя вскорости были заглушены совсем иными влияниями. Более всего юношу манила громкая слава его отца Великого князя Святослава – неустрашимого воина, разгромившего опаснейшего врага Руси – Хазарию. Война была единственной страстью и утехой Святослава: проводя время в походах, он мало занимался своими детьми, каждому из сыновей назначив уделы и отослав их туда. Владимиру достался Новгород, где он рос под присмотром своего дяди Добрыни, грубого язычника и лихого вояки. Новгородское «воспитание» молодого князя свелось к обучению его воинскому искусству и разнузданным порокам.
Когда Великий князь Святослав погиб, его сыновья недолго хранили мир между собой. Княживший в Киеве Ярополк двинул дружину в древлянский удел, доставшийся среднему из братьев – Олегу, в этой войне Олег погиб. Владимир понял, что властолюбивый старший брат наверняка посягнет и на его владения, а может быть, и на его жизнь. Не имея сил сопротивляться, Владимир бежал из Новгорода в Скандинавию, унося в сердце смертельную ненависть к Ярополку, жажду мести и жажду власти. Он вернулся, как только удалось собрать сильную дружину из наемников-варягов, и совершил свою месть – обагрил руки в крови брата.
Душе, ослепленной гневом, месть кажется сладкой, но совершенное преступление невыносимым грузом ложится на сердце человеческое. Память о братоубийстве не давала покоя князю Владимиру ни среди государственных забот, ни среди ратных дел, ни среди нечистых утех плоти. Мир своей могучей душе князь пытался найти в религии, но мерзость язычества только сильнее растравляла сокровенные раны его совести.
Думая искупить свой страшный грех служением высшей правде, духовно слепой князь Владимир сделался усердным служителем лжи. Он стал не просто язычником, но язычником ревностным. По воле князя по всей Руси начали умножаться кумиры (или, как их еще называли – «болваны») Хорса, Даждьбога, Мокоши и прочих «поганых идолищ» – им приносили в жертву пищу и питье, животных, в особых случаях – и людей. Особенно выделялся поставленный неподалеку от княжеского терема огромный истукан Перуна с серебряной головой и золотыми усами.
В слепом пристрастии к язычеству князь Владимир не ограничился идолопоклонством, но воздвиг яростное гонение на христиан. Казалось, что все достижения равноапостольной княгини Ольги по просвещению Руси истинной верой будут разрушены ее внуком-язычником. В житии рассказывается, что князь весь народ к идолопоклонению привождаше: не соизволяюща же кланяться идолом повеле предавати смерти. Христиане же страху ради безвестни быша: овии бо бежаша, овии же втайне святую храняху веру, а инии паки на прежднее нечестие обратишася. И аще где быше церковь христианская, разорися рукою идолослужителей.
После победоносной войны в Прибалтике князь Владимир решил поблагодарить за эту удачу кровожадного Перуна – принести ему в жертву ребенка. По обычаю бросили жребий, выпавший на юного христианина Иоанна, сына варяжского ратника Феодора. Киевляне-язычники, весьма довольные, что страшный удел на сей раз миновал их семьи и пострадать придется иноземцу, повалили толпой к дому Феодора, чтобы забрать намеченную жертву. Однако здесь идолослужители встретили нежданный отпор. Воин-христианин твердо заявил: Един Бог, сотворивший небо и землю. Не дам сына моего бесам. Ежели идолы ваши действительно боги, пусть сами придут и возьмут его.
Огромная толпа язычников так и не смогла захватить живыми двух исповедников Христа Спасителя. Феодор доблестно отражал их натиск, пока осаждающие не подрубили сваи его жилища и святые мученики были погребены под развалинами.
Кровь святых Феодора и Иоанна словно обожгла слепую душу князя Владимира. Князь был потрясен случившимся. Феодор-варяг не случайно остался на Руси и после изгнания его корыстных соплеменников: это был один из лучших княжеских дружинников – благородный, честный и умный. То мужество, с которым святой Феодор в одиночку противостал тысячам разъяренных киевлян, могло быть явлено только при защите правого дела. И князь Владимир глубоко задумался над словами воина-христианина о Едином Боге, сотворившем небо и землю.
Настало для князя время заглянуть в собственную душу. Да, он был «героем» – героем языческим, чьи подвиги были в убийстве и коварстве, разгуле и блуде. Князь почувствовал, что постылой стала ему слава, что душа его томится по чему-то высокому и чистому. И вокруг себя оглянулся князь Владимир. Да, он служил русскому народу, как умел, но человеческая злоба и подлость, разнузданные страсти, смиренные властной рукой князя, были готовы в любой миг вырваться наружу и разрушить державу, потому что это зло таилось в сердцах людей и тому же учили их языческие «боги», нечистые и кровожадные. Великому князю Владимиру припомнилось все, что слышал он в детстве от бабки своей, мудрой и святой княгини Ольги, о совсем ином Божестве – Всеблагом Создателе, Небесном Отце людей. Во Имя Единого Бога доблестно принял смерть и мученик Феодор-варяг. В сердце князя Владимира проснулась надежда на то, что Небесный Отец выведет из мрака и его самого, и его народ. Духовные очи правителя Руси отверзлись к истинному богопознанию.
Великий князь Владимир не в слабой и безвестной земле владычествовал, но в Русской, о которой знают и слышат во всех четырех концах земли, – говорит святитель Иларион Киевский. Услышав, что властелин Русской державы склоняется к принятию единобожия, в Киев к княжескому двору вскорости же явились проповедники мировых религий.
Горячая любовь к родной земле уберегла Великого князя от роковой ошибки в выборе. Зная о коварном властолюбии папства, он не стал выслушивать римо-католиков, а сразу же отослал их прочь. Проповедников иудаизма князь спросил: «Где ваше отечество?» Они отвечали: «В Иерусалиме, но Бог разгневался на отцов наших и расточил их по чужим странам». Услышав это, князь возмутился: И вы, отвергнутые Богом, еще приходите учить других? Мы не хотим, подобно вам, лишиться своего отечества! И тем внимательнее Великий князь Владимир выслушал вестников Православия, прибывших из державной Византии.
Истины православной веры изъяснял князю греческий философ по имени Кирилл – это имя веком ранее прославил один из равноапостольных учителей славянства. Историк Н. М. Карамзин замечает: Ежели греческий философ действительно имел право на сие имя, то ему нетрудно было уверить язычника разумного в великом превосходстве закона христианского. Князь Владимир дивился глубине и милосердию Учения Христова, а слушая Благовествование о Вечной жизни, вздохнул: Благо добрым, и горе злым. Крестись – и будешь в раю с праведными, – отвечал князю христианский философ.
Великий князь понимал всю важность предстоящего выбора веры и отнесся к нему с особой рассудительностью и осторожностью. В душе уже склоняясь к Православию, князь тем не менее отправил самых разумных людей из своего окружения с посольством по разным странам, чтобы те оценили достоинства различных религий. В странствиях по Европе княжеские послы не увидели ничего привлекательного, зато богослужение в Константинополе привело их в восторг. Вернувшись в Киев, послы говорили: Пришли мы к грекам, и ввели они нас туда, где служат Богу своему: и не знаем – на небе или на земле были мы. Нет такого вида и такой красоты на земле. Недоумеваем, как и рассказать о ней, только знаем, что там Бог пребывает с людьми, и что служба их лучше, чем во всех странах. Не можем мы забыть этой красоты, и как всякий человек, вкусив сладкого, не принимает горького, так и мы не можем быть при здешнем невежестве. Так Божественная Истина Православия влекла к себе славянские сердца Божественной красотой. К восхищенным речам послов княжеские советники, бояре и старцы присовокупили и свое рассуждение: Если бы греческий закон не был лучше всех других, то не приняла бы его бабка твоя, Ольга, мудрейшая из всех людей. Итак, сам Великий князь и лучшие люди Руси оказались единодушными в стремлении к Православной Христовой вере. Оставался один вопрос: где принимать Крещение? В этом бояре всецело положились на своего князя: Где тебе любо.
В Киеве уже давно существовала соборная церковь во имя пророка Илии, были христианские священники, ничто не препятствовало креститься здесь. Но князю Владимиру показалось любо сочетать принятие святой веры с утверждением величия Русского государства. Он пошел походом в Крым, принадлежавший тогда Византии, взял богатейший город Корсунь – и в качестве «выкупа» за плененные области империи потребовал себе в жены сестру византийского императора царевну Анну.
В прежние времена мысль о том, что девица из семьи византийского кесаря может выйти замуж за варвара-славянина, показалась бы в Константинополе чудовищной. Однако тогдашнему императору Василию Багрянородному было уже не до чванства: в Византии бушевал мятеж, и приобрести еще одного врага в лице победоносного русского князя означало погубить державу. Хотя и страшно было молодой царевне Анне ехать в языческую Русь, но брат-император и духовные наставники убедили ее: так она спасет свою родину, а может быть, и послужит орудием Промысла для обращения могучего русского народа к Богу Истинному.
Царевна решилась на подвиг, оставалось одно препятствие: никакие политические расчеты не могли заставить Православную Византию отдать царевну-христианку «поганому» язычнику. И Константинополь потребовал от русского князя: хочешь жениться на царевне – стань христианином. Возлюбися мне вера ваша, и хощу убо прияти ея, – ответствовал Великий князь Владимир.
Много общего видим мы в судьбах первоверховного Апостола народов Павла – и Апостола народа русского, святого князя Владимира. Оба этих великих мужа пламенно искали Истину, но в начале своих поприщ по слепоте духовной являлись гонителями Христовой Церкви. Перед преображением жестокого Савла в Апостола Павла он лишился зрения, увидев Свет Христов на пути в Дамаск. Так же ослеп и князь Владимир в Корсуни, дабы к вящей Славе Божией обрести и телесное, и духовное прозрение в купели Святого Крещения. Узнав о болезни своего жениха, царевна Анна убедила его не медлить с принятием Таинства. И вот в день Святой Пасхи, 8 апреля 988 года, было явлено чудо Господне во благо русского народа: когда греческий епископ возложил руку на новокрещаемого князя Владимира, отверзлись его очи и он воскликнул: Теперь я увидел Бога Истинного! Тут же, потрясенные этим чудом, крестились бояре и княжеские дружинники.
Великий князь спешил поделиться обретенным им сокровищем веры со своим народом, с возлюбленным своим отечеством. Вместо какой-либо дани или «боевых трофеев» князь Владимир вывез из Корсуни мощи священномученика Климента Римского и ученика его Фивы, святые иконы и богослужебную утварь, а вместе с князем шли в Киев православные священнослужители. Став сыном нетления, сыном Воскресения, правитель Руси возгорелся апостольской ревностью. Он шел просвещать спасительной верой землю Русскую.
Задача Крещения необъятной языческой страны могла показаться непосильной. Еще князь Аскольд пытался проповедовать на Руси христианство – и был предан и убит. Равноапостольной княгине Ольге, мудрой и мужественной, удалось создать в отечестве лишь немногие островки благодати. Древние русичи отнюдь не отличались послушанием власть имущим. Русская вольница могла заявить всякому боярину или князю: «Ты нам не люб, иди от нас, куда хочешь». А Великий князь Владимир дерзал уничтожить народные суеверия, заставить Русь переменить весь образ жизни – за такое любой другой правитель тотчас бы поплатился головой. Но этот князь был по-настоящему люб народу русскому; его богатырская удаль, любовь к отчизне, пламенность и широта его души делали его как бы воплощением народного духа, родным и близким каждому.
Дело просвещения Руси равноапостольный князь начал решительно – с уничтожения идолов. «Болваны» лжебогов сбрасывали в реку, предварительно избивая, – конечно, не потому, что идолы могли испытать боль, но чтобы показать полное их ничтожество. Некоторые упорные язычники при этом плакали, но большинство народа с увлечением колотили низверженных кумиров: воины – палицами, простолюдины – дрекольем. Многим русичам давно опротивели эти «болваны», лакомые до жертв и человеческой крови. Некий сельчанин, отпихивая ногой от берега истукан Перуна, приговаривал: «Досыта ты, Перунище, ел и пил, теперь поди прочь».
И когда святой равноапостольный князь Владимир призвал свой народ идти на Днепр для Крещения: Аще кто не обрящется в то время на реке, тот Богу и Великому князю явится противен, – киевляне и не подумали сопротивляться велению князя. Еще со времен Аскольдовых христианство было известно на Руси как вера добрая, к тому же люди были уверены, что любимый князь и умные бояре не желают им зла, но предпочли новую веру старой, потому что она гораздо лучше. Так наступил величайший день в истории нашего Отечества – день духовного рождения русского народа. По слову летописи, в этот день небо и земля ликовали. Неисчислимые толпы русичей устремились к Днепру, дабы сподобиться благодати Святого Духа. В звуках священнических молитв и церковных песнопений дикая языческая страна преображалась в Святую Русь. В неописуемой радость духовной созерцал это зрелище равноапостольный князь Владимир. В веках звучат для нас вдохновенные слова молитвы крестителя Руси, впервые раздавшиеся над днепровскими водами: Боже великий, сотворивший небо и землю! Призри на люди сия, дай им, Господи, увидети Тебе, Истиннаго Бога, утверди в них веру правую и несовратную, и мне помози на супротивнаго врага спасения человеческаго, да надеяся на Тя и на Твою державу, побеждаю козни его. Так молил Господа любвеобильный князь о своем народе – да познают люди русские Небесного Отца, да хранят верность Святому Православию, да уповают на Всевышнего в борьбе с коварным диаволом.
Среди российских «сливок общества» со времен Петра I начало распространяться пренебрежительное мнение: дескать, князь Владимир крестил, но не учил, и Русь, мол, так и осталась полуязыческой. Эти высокомерные клеветники, презиравшие собственный народ, расшатывали православные основы русской жизни, пока не довели Россию до бедствий нынешнего столетия. И целых три века подряд пришлось «работать» этим вольнодумцам, зараженным западническим чужебесием, пока сумели они подорвать в русских людях святую веру – так глубоко укоренил русское Православие равноапостольный князь Владимир.
Великий креститель Руси явился и величайшим просветителем Отечества. По свидетельству древнейших житий, святой князь сразу не после Крещения народа на Днепре повеле ставити церкви по всем градом и местам и нача поимати у нарочитой чади дети и даяти нача на учение книжное. Нарочитая чадь – это знатные люди Древней Руси, бояре и дружинники, с их детей началось приобщение сплошь безграмотной страны к Слову Божию по книгам, переведенным учителями славянства святыми равноапостольными Кириллом и Мефодием. Затем князь повелел привлекать к учению книжному детей из всех сословий. Не в одном стольном Киеве насадил святой князь Владимир православную веру, но разослал сыновей своих вместе со священниками для проповеди во все концы Руси и сам отправился возвещать Истину Христову в земли Волынские и Суздальские. А на месте мученической кончины святых страстотерпцев-варягов Феодора и Иоанна воздвиг духовно прозревший князь каменный храм в честь Пресвятой Богородицы.
Великий князь Владимир, осененный Божественной благодатью, преобразился почти неузнаваемо. Прежде жестокий и мстительный, охочий до кровопролития и войн, князь сделался миролюбивым и человеколюбивым, всюду являлся не разрушителем, а созидателем, основывая города и утверждая селения. Прежде косневший в плотских страстях, в многоженстве (одна из этих «жен» даже пыталась убить его), князь стал целомудренным, верным и нежным супругом царевны Анны. Брак этот был благословением Господним и для его государства, и для Православной Византии, где дружина князя Владимира усмирила пагубный мятеж. О браке святого князя с царевной Анной в житии говорится: На всякую добродетель наставляем он бысть честною супружницею своею Анной, с неюже по закону христианскому живяше. От этого брака родился прекрасный цвет новокрещенной земли Русской, просиявшие в лике святых князья Борис и Глеб (сына Бориса святой равноапостольный князь Владимир особенно любил, видел в нем своего наследника и продолжателя своего дела). С женой-христианкой святой Владимир жил душа в душу, делился с ней печалями и радостями, советовался в важнейших делах, в том числе – и при составлении устава русского церковного права.
И в язычестве князь Владимир отличался хлебосольством, но то были пиршества богатого властителя, устраиваемые ради ублажения придворных и собственного тщеславия. Не таковы стали пиры Красного Солнышка, Великого князя – христианина. Столы в княжеском тереме накрывались трижды: первыми трапезовали священнослужители, затем «голь перекатная», бедняки и нищие, и последними садились за стол сам князь с боярами и дружиной. Всякий нуждающийся мог прийти на княжий двор и получить все необходимое для жизни. А святой князь Владимир беспокоился: Есть немощные и больные, которые не дойдут до двора моего. И слуги князя разъезжали повсюду на возах, где громоздились рыба, мясо, овощи, бочки с медом и квасом, выкликая: Нет ли здесь больного и нищего? Пусть возьмет, что потребно ему. Святой князь Владимир проникся таким отвращением к кровопролитию, что дошел до крайности – перестал казнить разбойников, убийц и врагов отечества, не понимая, что нарушает тем долг христианского кесаря. Духовенству во главе со святителем Михаилом Киевским пришлось даже вразумлять князя, по недомыслию впавшего в «непротивленчество: Ты поставлен от Бога властелин на наказание злых, на милость же добрым, достоит убо тебе казнити злых с испытанием. Аще бо не казниши злых, то веждь, яко добрым зло деешь: понеже твоего ради нерадения умножаются злии на пакость добрым. Но погуби злых, до добрии в мире жительствуют. Великий князь внял совету святительскому.
Многие годы наслаждался святой князь Владимир великим счастьем видеть, как мирно благоденствует и утверждается в благочестии просвещенное его трудами отечество. Но старость князя была омрачена жестокими скорбями, вызванными изменой его собственных детей. Сначала взлелеял злой умысел против отца Святополк, совращенный женой-полячкой в папизм (тот самый Святополк, который войдет в русскую историю под прозвищем Окаянного, запятнав себя чудовищными предательствами, братоубийством, святоубийством). Святой князь был вынужден заключить сына-отступника в темницу. Святополк притворно покаялся, и отец-христианин простил его. Затем восстал другой сын, Ярослав, и в то же время начали опустошать Русь разбойники-печенеги. От всех этих бед святой князь Владимир истомился духом и тяжко заболел, едва успел он собрать войско против печенегов и отправить с ним любимого сына Бориса. Последние дни земного жития святого Владимира прошли под хищным взором Святополка, нетерпеливо ждавшего смерти отца, чтобы захватить предназначавшийся Борису великокняжеский престол. Святой князь Владимир догадывался о его темных замыслах – и до самой кончины терзался тревогой о судьбе дорогого сердцу Бориса и о судьбах отечества. Так, осолившись очистительной солью страданий и тем искупая заблуждения и преступления языческой юности, приготовлялся святой равноапостольный князь Владимир к принятию лучезарного венца в блаженном Царстве Небесном.
Тело святого князя было положено в воздвигнутой им церкви Пресвятой Богородицы рядом с прахом возлюбленной супруги его царевны Анны. Сыновья их, святые Борис и Глеб, сподобились мученических венцов и встретились с родителями в обителях Горних. А предсмертная тревога равноапостольного князя о судьбах Руси оказалась напрасной. По Промыслу Божию Святополк Окаянный недолго властвовал. Великим князем стал Ярослав, глубоко и слезно покаявшийся в мятеже против своего святого отца и ставший справедливым и благочестивым правителем Ярославом Мудрым. И уже в его княжение началось повсеместное церковное почитание святого равноапостольного князя Владимира, крестителя русского народа. Память о его мудрых и благочестивых деяниях запечатлели и летописцы разных стран: скандинавские, немецкие, византийские, арабские.
Подобно тому как преобразился после Крещения князь Владимир, переродился и просвещенный святой верой русский народ. Вся жизнь Руси наполнилась красотой, светом, высшим смыслом. Там, где стояли мрачные идолища, воздвиглись величественные храмы. Там, где разносилась грубая брань, зазвучала гармония церковных распевов. Древнерусское зодчество и иконопись поныне восхищают весь мир. Русская речь поднялась до изъяснения чудес и тайн Всевышнего. Православная Русь научилась сочувствовать чужим страданиям, привечать странников и творить щедрую милостыню, много веков эта щедрость и открытость русской души удивляли иноземцев. Благотворное влияние Христова Учения Любви пронизало русский семейный быт – не буйство и похоть, а святость семьи как домашней Церкви стала определять отношения благочестивых супругов. Умилительна картина жизни старорусских семей, когда родители и дети, старые и малые, после дневных трудов собирались под домашними божницами, чтобы послушать Слово Божие или сказания о житиях святых – еще в прошлом веке это было любимым чтением простого русского народа. Русские люди (все, а не только сельчане) называли себя «христьянами» (христианами) или «крестьянами» (почитателями Креста Господня), и не было в нашем языке упрека горше, чем «креста на тебе нет», слова более уничтожительного, чем «нехристь».
Некогда Отечество наше именовалось Святой Русью. Конечно, это не значит, что каждый русский человек тех времен был праведен, – нет, в истории нашей много позорных пятен: пагубное неистовство страстей, злую игру властолюбий и честолюбий, жестокость и преступность знало и тогдашнее общество. И все же духовный взор народа был устремлен в Горняя. На Руси чтили не ловких проходимцев и жадных богачей, а смиренных иноков, служителей Божиих, идеалом народа была и оставалась – святость. Даже в глубочайшем падении русский человек сознавал мерзость своих грехов (вспомним, как Иоанн Грозный часами рыдал перед иконами). В старину на Руси никогда не водилось того бесстыдства и безнравственности, которыми отличаются западные «прагматики». Способность к искреннему, горячему покаянию перед Господом Милующим не раз помогала России возрождаться буквально из пепла.
Нашему Отечеству было уготовано немало тягчайших испытаний, внешних и внутренних опасностей, смут и войн. То, что русский народ среди всех бедствий не только сохранил единство, но и обрел величие, можно объяснить только чудом Милости Божией, даруемой православной державе. Один из немногих прозорливцев минувшего века, пытавшийся защитить Отечество от смертоносной чумы безбожия и объявленный потому реакционером, К. П. Победоносцев, говорил: Явилась сила Божия в Церкви Православной, в Которую вошел язык наш под водительством святого благоверного Великого князя Владимира. Что бы с нами сталось без этой Церкви, страшно и подумать! Она одна помогла нам остаться русскими людьми. Увы! ныне мы воочию видим, в какое ничтожество и дикость впадает расцерковленный народ, бывший некогда великим и славным.
Возлюбленные о Господе братья и сестры!
Древле святитель Иларион Киевский, восхваляя крестителя и просветителя Руси святого равноапостольного князя Владимира, взывал к нему: Встань, о честный муж, из гроба своего! Встань, ты не умер! не подобает умереть тебе, веровавшему во Христа – Жизнодавца всего мира! Смотри на внуков твоих и правнуков, как живут, как хранимы Господом, как по завещанию твоему хранят благоверие, как посещают святые церкви, как славят Христа! Смотри на христианство множащееся, смотри на грады, иконами святых освящаемые, блистающие, фимиамом благоухающие, хвалами и песнями святыми оглашаемые!
И каким горчайшим упреком звучат эти слова для нас, нынешних! Мы предали и расточили бесценное сокровище веры, завещанное нам Красным Солнышком русского народа – святым равноапостольным князем Владимиром. Где ныне старорусское благоверие и благочестие, братолюбие и ревность о Боге, верность Матери-Церкви? Мы вернулись к первобытной дикости: как дикари, жадно хватаемся за пестрые иноземные товары и моды пляшем под языческие завывания рокеров, повсюду торгашество и обман, блуд и нечистота, ненависть и отчуждение, ереси и бесопоклонство. Все это мы называем цивилизацией – но нет, это с бездуховного Запада надвигается на нас мрак языческой дикости, и хохочет над нами древний кровожадный Перунище – одна из личин человекоубийцы-диавола.
Такого изобилия и многообразия демонских соблазнов еще никогда не бывало в России, и никогда еще русский народ не был так близок к гибели. И ныне, как при всех былых бедствиях русской истории, единственной надеждой нашей остается Святое Православие, завещанное нам Апостолом нашей Отчизны святым князем Владимиром. Спасти Россию может лишь такое же чудо Господне, которое явлено было в древности на Днепре, при всенародном обращении духовно прозревших язычников к Богу Истинному. Так обратимся же ко крестителю и наставнику Руси, святому равноапостольному князю Владимиру. Быть может, благодатным его предстательством и дарует вновь Всеблагой Господь прозрение падшему народу нашему. Воззовем же с Матерью-Церковью: Святый равноапостольный княже Владимире, насади православную веру среди язык царства русскаго, неведущих Истиннаго Бога, искорени в нем ереси и расколы, да вси сынове российстии едиными усты и единым сердцем славят Бога. Аминь.
Назад / Содержание / Вперед