НазадОглавлениеДалее

СЛОВО 14

Блаженного аввы Исаии плач и рыдание

1. Бедный я, бедный я! ибо еще не могу сказать, что избавлен от огня геенского. Еще действуют во мне те, которые низвергают в него человека и все дела его еще движутся в сердце моем. Еще действуют в сердце моем и в нем плоды свои произрощать желают те, которые стараются погрузить меня в сие пламя. Еще не имею я удостоверения, куда прейду отселе. Еще не готова у меня (или для меня) прямая стезя (для восхода на небо по смерти). Еще не совсем освобожден я от воздушных властей, которые стараются возобладать мною посредством злых дел моих. Еще не восприял я (в себя) освободителя моего (Господа Иисуса Христа), Который пришел (на землю) затем, чтоб освободить меня от них. Еще сильно действует во мне их непотребство. Еще не вижу, какая для меня может быть надежда пред Судьею. Еще не могу сказать определенно, буду ли наказан смертью (вечною) или нет. Еще не изъят из числа виновных.

2. Виновный, заключенный в темницу, не радуется. Связанный оковами железными не может исполнять волю свою. Не поведет других тот, кого самого держат в кандалах. Не может быть покоен тот, кого тяготят болезни. Не ест с удовольствием тот, кому на шею накинута петля. Такой не загадывает более, как учинить другие преступления, но в слезах и горевании проводит время по причине тех, в которых попался и за которые справедливо мучат его.

3. Кто размышляет о тех крайних муках, каким должен подвергнуться за грехи свои, у того ум не бывает занят осуждением других! Сердце его уязвляется боязнью истязаний; мысль о муках не дает ему иметь заботу о чем другом; даже о пище не думает он. Не отвечает он тем, которые уязвляют его поношениями; и терпеливо переносит всякие напраслины, почитая себя достойным их. Смех далек от него; с воздыханиями и стенаниями поминает он об одном страшном суде, на который должен предстать. Если что слышит (о себе), не замечает, с похвалой ли то сказано, или напротив. Великость боли сердечной выжимает из очей его чрезмерное обилие слез. Если он рожден от знатных родителей, то еще более болит, потому что на суде (в числе осужденных) увидят его так многие зрители. Находясь в среде других, не рассматривает, кто хорош и кто худ: подобно осужденнику, который, если влекут вместе с ним других узников, не обращает на них внимания, ибо всякий несетъ свое бремя (Гал. 6, 5), и который, когда ведут его на казнь, держит очи долу опущенными. Никто не смеет сказать за него слова для избавления от предстоящих казней; ибо сам он сознается в том, что наделал и за что справедливо осужден.

4. И так, доколе же буду я пьян без вина и буду небречь о том, что ждет меня впереди? Сухость сердца моего иссушила очи мои, и опьянением многозаботливости отягощена голова моя. Рассеяние ума (с утра) до глубокой ночи держит меня в забвении (о Боге и себе). Потребности телесные одолевают меня и страх за жизнь заставляет меня уклоняться с правого пути. Сердце мое ни в чем не находит утешения. Жало греховное непрестанно уязвляет меня и бремя грехов моих тяжелеет. И, однако ж, не совсем-то страшусь я ярости огня: потому что не думается мне, что буду ввержен в него, хотя в ушах моих звучит клик, что казнь близка. Раны, которые, казалось, зажили, опять возобновляются во мне, хотя не настолько еще загноились, чтоб принудить меня искать врача. Я прикрываю раны мои, чтоб не видны были для людей, и терпеть не могу, чтоб лечил их врач; ибо он хочет наложить жестокие лекарства, а я неснослив. Врач добр и платы с меня не требует; но я столько ленив, что тягощусь дойти до него. Мало того, он сам приходит ко мне; но всегда находит меня вкушающим то, что вредно для ран моих. Увещевает он меня, чтоб я воздержался наконец; но сластолюбие не перестает обольщать сердце мое. И сам я всякий раз как вкушаю, раскаиваюсь, что вкушал; но раскаяние мое неискренне. Посылает он мне нечто вкусить, чтоб оздороветь, но злой навык не попускает мне принять то. И не знаю, что мне делать. Восплачьте со мною все вы, братие мои, чтоб помощь Божия силам моим, нисшедши на меня в большей мере, правила мною и учила меня. Ибо Его есть царство и слава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

 

НазадОглавлениеДалее