1. Пользуясь молчанием друзей, Иов продолжает речь "возвышенную", - приточную, образную (евр. "машал").
2. Ее он начинает клятвою именем Божиим ("жив Господь"; ср. 1 Цар. XX:3), - с призвания Бога в свидетели истинности своих слов. Xотя Бог и нарушил по отношению к нему требование правды, - лишил возможности доказать невинность и тем самым огорчил, повергнул в уныние (XXIII:2 и д. ), но все же Он является высшею инстанцией правды.
3-4. Содержание, сущность клятвы. Бог свидетель того, что Иов до тех пор не перестанет защищать свою правоту, пока "дыхание и Дух Божий в ноздрях" его (ср. Быт. II:7), - пока он - существо разумное, само сознание которого говорит о невинности.
5. Показания этого последнего не позволят ему согласиться с советом друзей признать себя справедливо наказанным. Пока Иов жив, он будет настаивать на факте своей непорочности.
6. Поступить иначе он не может, так как в противном случае придется идти против совести ("сердце" ср. 1 Цар. XXIV:6; 2 Цар. XXIV:10). Она ни в чем его не укоряет (ср. XXIII:10), а он станет признаваться в грехах!
7. В зависимости от невинности Иова все его враги, лица, считающие его грешником, восстают против праведника, а потому оказываются нечестивыми.
8-10. Клятва именем Божиим (ст. 3-4) и ссылка на свидетельство совести (ст. 6) - достаточные доказательства правоты Иова. Но так как они могли быть приняты друзьями за лицемерие, то Иов и указывает теперь на невозможность последнего со своей стороны. Если бы он лицемерил, то не мог бы, умирая ("исторгнет душу" - из тела, ее жилища, - ср. IV:19), питать какую-либо надежду на оправдание (ср. XIII:16), а он в ней уверен (XIX:25-27). Равным образом нечестивый не может рассчитывать, подобно Иову, быть услышанным Богом (ср. XIII:15; XXIII; Пс. XVII:42) и находить, как он, свое благо в Боге и к нему обращаться (XVI:19-20; XVII:3). По своему настроению Иов не похож на нечестивого.
11-12. Чтобы еще более доказать свою правоту, выяснить различие между собою и нечестивыми, Иов переходит к описанию постигающей их участи. Он предлагает друзьям учение о "руке Божией" - об отношениях Бога к грешникам. Как видно из слов: "все вы и сами видели" (ст. 12), а равно и из ст. 13-23, это - те самые взгляды, которые неоднократно высказывались друзьями. И тем не менее они, по его словам, все время "пустословили" ("тагбалу" - от "габал" - "безосновательно думать и поступать" - 4 Цар. XVII:15), - безосновательно отождествляли его судьбу с судьбою нечестивого, тогда как они не похожи друг на друга.
13. Воспроизводя в настоящем случае слова Софара (XX:29), Иов и в дальнейшем описании гибели нечестивых повторяет взгляды друзей и таким образом впадает в самопротиворечие, так как ранее настаивал на безнаказанности грешников (XXI:7 и д. ). Но признать доводы друзей, воспользоваться их аргументами побудило Иова желание придти на основании однородных положений к противоположным выводам. Оружие друзей он обращает против них же самих. "Они поставляли пред его глазами, как зеркало, участь нечестивого, чтобы он увидел в нем самого себя и убоялся. Он в свою очередь поставляет это зеркало пред их глазами, чтобы они заметили, насколько различен характер не только его поведения в страданиях, но и этих последних".
14-15. Меч, голод и сопровождающая его моровая язва ("mmavet", синодальное "смерть") - три бедствия (Чис. XXVI:25-26; 2 Цap XXIV:13; Иep XIV:12; XV:2; XVIII:21), от которых гибнет многочисленное потомство нечестивых (ср. V:20-21; XV:22-23). Непрерывный ряд бедствий лишает вдов возможности выполнить погребальный обряд оплакивания мертвецов (Быт. XXIII:2; Пс. LXXVII:64).
16-17. Богатство нечестивого, в виде громадного количества серебра ("кучи серебра, как прах"; ср. Зах. IX:3) и множества блестящих, пышных одежд (ср. Нав VII:21; 4 Цар. VII:8), перейдет к праведникам (ср. XV:29; Пс. XLVIII:11).
18. Равным образом и жилище нечестивого так же непрочно, как постройка моли (ср. IV:19; VII:14), как сделанный на время шалаш сторожа (ср. Иc. I:8; XXIV:20).
19. Синодальное чтение с его мыслью о быстром исчезновении богатства нечестивого едва ли может быть признано правильным: речь об этом шла уже в 16-17 ст. Перевод LXX: "πλούσιος κοιμηθήσεται καί ουκ προσθήσει", которому следует Пешито, древнеиталийский текст, Делич, Эвальд и др., содержит указание на внезапную, быструю смерть грешника. Естественность такого понимания доказывается, между прочим, тем, что друзья, взгляд которых повторяет Иов, заканчивали описание участи беззаконников изображением его смерти (XV:32; XVIII:13-14; XX:23-25).
20-22. Образное выражение мысли о смерти грешника. Он гибнет подобно тому, как гибнут от всесокрушающих вод (XIV:19), от всеуносящего с собой потопа (Ис. XXVIII:2), от ветра (евр. "кадим" - самум), не только палящего ("καύσων" LXX), обжигающего (Быт. XLI:23), но и уничтожающего (евр. "вейелак" ср. XIV:20; XIX:10), вырывающего с корнем (евр. "зеар", ср. Пс. LVII:10). Все усилия спастись от гибели напрасны (ст. 22; ср. XX:24).
23. Люди, свидетели гибели грешника "всплеснут руками", изумятся (Плач II:15; Наум III:19) и посвищут в знак презрения, насмешки (3 Цар. IX; Иер. XLIX:17; Соф II:15).