1. Благодаря близости своей ко двору, Мардохей скорее других узнал и понял весь ужас готовящегося, и - хотя бы для других было еще сокрыто назначение всеобщей, всех волновавшей мобилизации, он уже знал все.
Подлинник не приводит того, что восклицал в своей горести Мардохей, имевший столь жалостный, покаянно-траурный вид — во вретище и пепле. Это нетрудно представить самому читателю. Приводимые в скобках слова представляют заимствование из греческого текста.
2. Слова в скобках заимствованы из греческого текста.
3. «Вретище и пепел служили постелью для многих» - другие переводят более точно: «многие одевались во вретище и пепел».
4-5. Есфирь, очевидно, осталась еще в совершенном неведении относительно того, что в таком печальном виде привело Мардохея к воротам дворца. Это показывает — сколько способность Мардохея быстро входить в «курс дел», совершавшихся при дворе, так и то, в какой тиши и таинственности родилось это кровожадное и чудовищное предприятие Амана.
Непринятие Мардохеем одежд на смену вретища служило для Есфири знаком сильнейшего сетования, ни на минуту не могущего быть прерванным ввиду сильнейшего горя. Это побуждает Есфирь употребить другой способ узнать причину его скорби - посланием особого евнуха, быть может, тоже из иудеев - для подробных расспросов Мардохея.
8. Мардохей вручает посланному Есфири и самый указ Амана - новое доказательство полного неведения об этом Есфири.
Слова в скобках передают подробности греческого текста (добавление III-е), где обращение Амана к Есфири выражается непосредственно (формы 1-го и 2-го лица, что отчасти только сохранил перевод в выражениях «моею», «нас» и т.д.).
11. Некоторые вариации вместо тридцати дней указывают три дня неприглашения Есфири к царю. И то и другое может иметь свою большую или меньшую вероятность.
14. Все исследователи обращают внимание на то, что еврейский оригинал книги нигде не называет имени Божия, и как будто даже намеренно старается избегать этого. Так, в настоящем месте, при всей естественности и даже потребности упоминания Бога, книга маскирует его туманными выражениями («другого места»), а, может быть, даже и здесь прямо не имеет Его в виду. В объяснение этого странного явления полагают, что автор книги, вероятно, заимствовал свое повествование из какой-либо персидской придворной хроники, на которую он, действительно, указывает в заключение своего труда (X, 2), и что лишь потом - от иудейской, м. б. Мардохеевой руки — это происшествие было несколько подрисовано и приспособлено к иудейско-религиозным представлениям.
16. «Поститесь ради меня», т.е.ради успеха дела, на которое самоотверженно приготовилась Есфирь.
Молитвы Мардохея и Есфири (добавление IV) — представляют риторическое выражение их настроения в столь трагические минуты, подобно тем речам, которые так любят влагать в уста изображаемых героев греческие писатели, достигая в этом искусстве иногда удивительного совершенства. Общая идея молитвы — избавление от страшной опасности, причем Есфирь — частнее — молится прежде всего об успехе своего дерзновенного намерения — явиться к царю без его зова — вопреки закону. Характерная особенность молитвы Мардохея, в отличие от Есфириной, — оправдание своего противодействия Аману, послужившего ближайшим поводом к настоящему несчастью и как бы делавшего Мардохея ответственным за все.
«И я не стану делать этого по гордости» — повторение вышесказанного Мардохеем о том, что по одной только гордости (без других более важных побуждений)он не стал бы так упорно отказывать в поклонении Аману, что привело к такой опасности весь народ.
«Дабы мы, живя» (ζω̃ντες), т.е. оставшись живыми, вопреки замыслу Амана, «воспевали Имя Твое»...
«Снявши одежды славы своей», т.е. одежды царские.
«Положили руки свои в руки идолов своих», т.е. совершенно отдали себя во власть своих идолов, предались идолопоклонству и поруганию Единого Истинного Бога.
«Царю плотскому», т.е. человеческому, персидскому, в противоположность Царю Небесному Богу.
«Наветника же против нас», т.е. Амана, «предай позору».
«Царь богов» — Бог Богов (ο θεος τω̃ν θεω̃ν, Пс. 85,8) — богов, не в смысле живых существ, а в смысле τω̃ν μή ώντων, как они обозначаются выше («не предай скипетра Твоего – τοι̃ς μή ου̃σι»).
«Пред этим львом» - т.е. царем персидским. Лев. — символ силы и грозности, страшности.
«Ненавистью к преследующему нас», т.е. Аману.
«Знака гордости моей... на голове моей, т.е. царской диадемы во дни появления моего», т.е. или перед царем или вообще в торжественных, требующих того случаях.