1-2. Желая скорее устроить дело Руфи (см. III:18), Вооз рано утром (III:18) приходит на площадь у городских ворот - обычное в городах Востока место всех общественных собраний (Быт. XIX:1, сн. Пс. IXVIII:13), торговых сделок (Быт. XXIII:10-13, 16, 18) и покупок (4 Цар. VII:1), судебного разбирательства (Втор. XVI:18; XXI:19), в частности, касательно левиратного брака - в случае отказа деверя от этого брака (Втор. XXV:7). Сюда Вооз пригласил и родственника (goёl) Ноемини и Руфи, о котором Вооз упоминает в разговоре с последней (III:13); обращение Вооза к этому родственнику выражено неопределенным выражением евр. «pelom almoni» (по Мидрашу, S. 53, = невежда в законе, не знавший, что запрещение Втор. XXIII:3 относится только к мужчинам моавитянам, а не к женщинам), соответствующим греч. δει̃να, слав. онсице (Мф. XXVI:18) - «такой-то». Возможно, что этот необходимый для решения дела человек нарочито был приглашен Воозом (так передает И. Флав. Древн. V, 9, 4), как нарочито были приглашены им и свидетели из старейшин (о старейшинах в Вифлееме упоминается далее в истории Самуила 1 Цар. XVI:4) - в количестве десяти, какое число в Иудейском предании считалось минимальным для богослужебного собрания (см. Таргум иерус. на Исх. XII:4), как и для всякого общественного дела (1 Цар. XXV:5). И. Флавий (цит. м.) говорит, что Вооз позвал к воротам города и Руфь, но это не подтверждается библейским текстом и даже, пожалуй, противоречит III:18 (ср. наше замечание к этому месту).
3-6. «Достоин удивления разговор с ближайшим родственником. Не прямо повел он речь о браке, но заговорил о приобретении полей. Потом, когда с удовольствием принял тот предложение сие, Вооз присовокупил слово и о браке, сказав: справедливость требует вступающему во владение полей после умершего взять себе и жену его и чадорождением сохранить память скончавшегося; но тот по причине брака отрекся и от предлагаемых полей» (блаж. Феодорит, стр. 317). Благоразумно и тактично также Вооз, начиная речь об уделе покойных Елимелеха и сыновей (ст. 3), называет только Ноеминь, не упоминая пока о Руфи, - «Ноеминь продает», с евр. : «продала» (makerah, LXX: δέδοται Νωεμείν, слав. дадеся Ноеммине..., Vulg. vendet Noemi), т. е. по возвращении из Моавитской страны, или же это было сделано Елимелехом при удалении, туда (I:1-2); так или иначе, по закону (ужичества) - о не отчуждаемости уделов от колена в колено (Чис. XXVII:1-11; XXXVI:6-9), проданный было Ноеминью участок Елимелеха должен был быть выкуплен кем-либо из близких родственников его (по Лев. XXV:15), каких в данном случае оказывалось лишь два: не названный по имени и Вооз[1]. Первый, выразивши было согласие выкупить удел Ноемини (ст. 4), тотчас же отказался от этого, как скоро услышал об обязанности брака с Руфью (ст. 5): может быть, его отклоняла суеверная боязнь вдовы Махлона (подобную боязнь выразил, по Быт. XXXVIII:11, Иуда относительно Фамари после смерти двух мужей - ее сыновей Иуды, ср. Тов. III:7-8; VI:14-15), хотя сам он указывает другую причину отказа - боязнь расстройства его собственного удела (ст. 6); Мидраш (S. 53-54), как уже сказали, видит здесь следствие невежества его в законе и опасения нарушить последний браком на моавитянке (ср. Втор. XXIII:3).
7-8. Упоминаемый здесь обычай снятия сапога одним и передачи его другому И. Флавий (Древн. V, 9, 4) несправедливо отождествляет с законом и обрядом так называемой (доселе существующей у евреев) халицы (от еврейского глагола chalaz, разувать)[2] или освобождения деверя от обязанности левиратного брака с невесткой (Втор. XXV:9-10). Смысл, цель и обстановка обряда в том и другом случае различны: в первом случае (как здесь, Руфь IV:8) имеющий право собственности сам отрекался от нее и символически выражал это передачей сапога (символ владения, Пс. LIX:10; CVII:10), тогда как «халица» совершалась самой невесткой, получившей отказ в браке от деверя: она снимала у него сапоги и плевала ему в лицо (Втор. XXV:9-10; И. Флав. Древн. IV, 8, 23), что было позором для «разутого» (chaluz) на всю жизнь.
9-10. Теперь Вооз уже свободно и со всей решительностью берет на себя обязательство как выкупа удела, так и брака с Руфью. «Достойны удивления в сказанном и благочестие и точность. Не нарушаю, говорит, закона тем, что беру в жену моавитянку; напротив того, исполняю Божественный закон, чтобы память умершего сохранилась не угасшею» (блаж. Феодорит, с. 318). Впрочем, в последующих родословиях (ст. 21; 1 Пар. II:12; Мф. I:5; Лк. III:32), рожденный от брака Вооза и Руфи Овид называется сыном Вооза, а не Махлона: благочестие Вооза сделало его достойным занять место в родословной Давида и Иисуса Xриста преимущественно пред Махлоном.
11-12. Старейшины и народ не только свидетельствуют и подтверждают легальность объявленного Воозом брака, но и благословляют предстоящий брак с упоминанием дорогих всем евреям имен праматерей их Рахили и Лии (первой называется Рахиль, как любимая жена Иакова, ср. Быт. XXIX:31, XVIII:7 и др.). Сомнительно предположение блаж. Феодорита (там же), будто эти слова благословения дают мысль, что у Вооза была и другая жена. Упоминание о Фаресе (ср. Быт. XXXVIII:29; XVI:12) тем более уместно, что с него начинается (ст. 18) родословие Вооза.
13. Благословение Божье на браке Вооза и Руфи сказалось беременностью последней и рождением сына, который вифлеемскими женщинами, конечно, не без участия родителей, назван был Овидом (ст. 17), с евр. obed = служащий, т. е. Богу и людям.
14-16. Смысл имени объясняется в этих заключительных стихах, почти исключительно посвященных Ноемини, некогда по воле промысла Божия имевшей испытания (I:13, 20), а ныне судьбами того же промысла получившей великое утешение - близкого родственника (g ёl), отраду и питателя - в Овиде. «Сие по буквальному разумению означает утешение Ноемини, по самой же истине - обращение вселенной. Ибо отсюда процвело спасение вселенной» (блаж. Феодорит, с. 319).
18-22. В родословии этом возможно предположить пропуски отдельных имен и поколений: трудно допустить, чтобы на протяжении почти тысячелетия от Фареса до Давида сменились лишь 9-10 поколений (ср. 1 Пар. II:9-15). Но мессианская идея, выразившаяся как в этом родословии (ср. Мф. I:3; Лк. III:31-33), так и в изображаемом книгой Руфь вступлении язычницы в церковь ветхозаветную, сообщает всей книге Руфь великую важность[3].
Священник А. Глаголев
[1] Право Ноемини или собственно Руфи продать участок умершего мужа подтверждает Талмуд говоря: «ожидающая деверя получила имущество: школы Шаммая и Гиллеля согласны в том, что она продает и дарит, и сделка действительна». Мишна. Иевамот IV, 8 (рус. перев. Н. Переферковича. Спб. 1900 г., с. 38).
[2] Акт халицы и порядок ее помещены в прибавлении к русскому переводу тр. Иевамот (Спб. 1900 г), с. 103-109.
[3] Не лишено значения то обстоятельство, что кн. Руфь издревле читается у евреев в праздник Пятидесятницы - праздник не только жатвы (о которой говорится в книге), но и дарования закона на Синае, который, по Мидрашу, был возвещен всем народам, но не был ими принят. Новозаветная Пятидесятница, сменившая Ветхозаветную, есть праздник излияния Духа Божия на всякую плоть (Иоил. II:28; Деян. II:17). Область Мааха лежала на севере Заиорданской страны при подошве Ермона (Втор. XIII:14; Haв. XIII:13)