1–2. Указание основного закона жизни израиля и отдельных его членов: усвоение в собственное достояние той святости, которая в безусловном смысле принадлежит только Богу (ср. XI:44), освящение жизни израиля следованием учреждениям и постановлениям Божиим, обнимавшим всю жизнь народа Божия. Законы о чистом и нечистом символически выражали эту идею освящения израиля.
3. В ряду законов прежде всего напоминаются заповеди десятисловия: о почитании родителей (ср. Исх. XX:8, 12) и о хранении субботы (ср. Исх. XXXI:13, 14) — заповеди, выраженные в положительной (а не в отрицательной, как все другие заповеди десятословия) форме.
4. Запрещение идолослужения (ср. Исх. XX:4–6). Идолы названы elilim, ничтожество (ср. 1 Кор. VIII:4), и богами литыми.
5–8. Повторение законов о мирной жертве, именно об употреблении ее мяса (ср. VII:15–18), для руководства в личной религиозной жизни каждого.
9–18. Даются некоторые правила касательно справедливости, честности, милосердия и любви к ближним.
9–10. На первом месте ограждается право бедных, с которыми сопоставляются и пришельцы — чужеземцы, живущее среди израиля. С великою гуманностью требует законодатель, чтобы эти люди не были забыты собственниками и владельцами при сборе хлеба, винограда, конечно, и других произведений земли (ср. XXIII:22; Втор. XXIV:19–21). Размер части, уделяемой бедным — край недожатого поля (peah), оставшееся или забытое в поле и винограднике, предоставлялся усмотрению каждого, великодушию и состраданию. В Мишне, где данному пункту посвящен целый тракт. «Пеа», minimum упомянутых пожертвований (в частности недожинаемого края) определяется в 1/60 всего достояния хозяина.
11–13. Напоминается 8-я заповедь десятисловия, и предупреждаются преступления против нее — присвоение чужой собственности во всех видах этого греха: тайное похищение, явное с насилием (грабеж), хитрый обман с ложною клятвою, несправедливая задержка платы поденщику (ср. Втор. XXIV:14–15; Иер. XXXII:13; Мал. III:5; Иак. V:4).
14–15. Насмешка и злоба против лиц, имеющих тяжкие физические недостатки — глухоту и слепоту, обнаруживают недостаток страха Божия в человеке и сознания всеведения Божия; притом несчастные обиженные лишены были возможности искать возмездия обидчикам. Посему грозное проклятие Божие (см. Втор. XXVII:18) против обидчиков должно было охранять беспомощных. С другой стороны и в отношении к слабым, каковы бедняки, воспрещается всякое лицеприятное послабление (ср. Исх. XXIII:1–3, 5–8), недопустимое в отношении сильных.
16–18. Закон любви и благожелательности к ближнему, здесь заповедуемый (ст. 18), предваряется отрицательными постановлениями: 1) не клеветать на ближнего и вообще не содействовать гибели ближнего (ср. Исх. ХXIII:7) или (по толкованию евр. авторитетов) даже избегать не оказывать ему помощи ввиду предстоящей ему гибели (ст. 16); 2) не увлекаться чувством мести в отношении ближнего, избегать особенно тайной злобы против него, предпочитая ей открытое обвинение его (ст. 17; Vulg.: non oderis fratrem tuum in corde tuo, sed publice arzge eum). Непосредственно за запрещением «мстить» следует положительный «царский закон по Писанию» (Иак. II:8) — закон любви к ближнему, как к самому себе. Из сопоставления ст. 18 со ст. 34 видно, что именем ближнего здесь назван не просто единоплеменник, но и вообще человек, напр., поселившийся среди евреев, пришелец. Тем не менее национальная исключительность евреев уже рано побуждала ограничивать обязательность этой заповеди пределами лишь своего народа (Grotius: proximum hic, ut et in omnibus Mosis legibus, Israelitam solum, aut extraneum legi subjectum intelligunt Hebraei).
19. Без непосредственной связи с предыдущем дается постановление хранить «уставы» Божии — при творении определенные границы разных видов бытия, а вместе и моральные законы Божии. Именно запрещается (ср. Втор. ХХII:9–11) искусственно соединять разнородное (евр. kifaim — заглавие целого трактата Мишны, развивающего мысль данного стиха, Лев. ХIX:19): 1) разведение ублюдков скота; 2) засевание одного участка поля разными семенами и 3) приготовление одежды из тканей разнородных нитей (schaatnez — егип. или коптск. слово) — не только химическое (по толкованию иуд. традиции), но и механическое соединение в одной одежде шерсти и льна (ср. Втор. XXII:11), главных материалов одежды у евреев. Помимо уважения к положенным Творцом законам, данное постановление могло возбуждать в людях ужас к упомянутым в ХVIII:22–24 мерзостям, понимаемое же в аллегорическом смысле могло ограждать евреев от смешения с язычниками (блаж. Феодор., вопр. 27).
20–22. Жертва вины за соблазн и осквернение рабыни обрученной (если бы она была свободна, требовалась бы смерть соблазнителя, Втор. ?XII:25–26, или и соблазненной, ст. 23–24).
23–25. Закон — подобно другим некоторым (XIV:34; XXIII:10; XXV:2), имевший войти в силу лишь по вступлении израиля в Ханаан и с началом собственно оседлой жизни. Коль скоро посажено фруктовое дерево, закон регулирует пользование его плодами делением жизни дерева на 3 следующие периода: 1) 3 первые года плоды его запрещены для вкушения, как нечто некультурное, «необрезанное» — нечистое (ср. Ис. LII:1; Иер. VI:10); 2) в 4-й год весь сбор плодов дерева должен быть посвящаем Иегове, как благодарение (hitlulim, Vulg.: laudabilis, слав.: «похвален») за оплодотворение дерева, — как начатки плодов его; 3) с 5-го года плоды дерева были достоянием его собственника, при чем ему — за точное соблюдение предписания закона — обещается «прибыток» (слав.; евр.: lehosiph — для прибавления) плодов (LXX: πρόσθεμα υμι̃ν τά γεννήματα). Основание и значение закона не столько сельскохозяйственное и практическое (польза правильного ухода за деревьями, устранение вреда употребления сырых неокрепших плодов), хотя закон и мог иметь это в виду, а религиозно-теократическое — посвящение Иегове первых произведений для освящения всей целости употребляемых человеком в пользу свою предметов: вполне аналогично посвящению первенцев скота (Исх. XIII:12; ХХXIV:19). Данная статья развита талмудистами в целый трактат «Орла» («необрезанное»).
26–31. Запрещение некоторых суеверий, существовавших в культе и быте египтян и других народов, с которыми израиль входил в такое или иное соприкосновение: 1) вкушение мяса с кровью (ст. 26, ср. VII:26), по объяснению раввинов, от животного еще живого, — вероятно, вообще суеверный обычай, связанный с верою в особую силу крови; чтение LXX иное: επί τω̃ν ορέων (слав.: не ядите на гopax), оно может указывать на обычай язычников закалать свои жертвы на горах; в связи с этим 2) всякого рода ворожба (евр. nachasch; LXX: οιωνίζεσθαι, Vulg.: augurari — гадание по полету птиц) и гадание (ст. 26, ср. XX:6); 3) стрижение волос на голове и бороде (ср. Иер. IX:25, 26) с язычески-суеверными целями, как, напр., древние арабы, по Геродоту (III:8), сбривали волосы на висках в честь бога Оротала, которого греки сближали с Бахусом; 4) изуродование тела нарезами в честь умерших (ср. Втор. XIV:1), в частности татуировка: то и другое было в большом употреблении у народов Востока, как остается доселе и у дикарей, например, на Каролинских островах (ср. Иер. ХVI:6; XLI:5; XLVII:5; 3 Цар. ХVIII:28); 5) религиозная (напр., в честь Астарты-Мелиты, ср. Быт. XXXVIII) проституция, которой осквернялись бы земля и святилище Иеговы; 6) вызывание мертвых и вообще волшебство (LXX: εγγαστρίμυθος, слав.: «утробные басни» — чревовещание; ср. блаж. Феодор., вопр. 29).
32–36. Нравственно-общественные предписания: а) о почтении к старцам (под zaqen раввины произвольно разумеют только мудрецов), в которых повелевается чтить божественный авторитет (ст. 33–34); б) любовь к ближним (ст. 18) должна распространяться и на иностранцев, поселившихся на земле израиля и принявших его законы (ср. Исх. ХХII:21; XXIII:19); в) строгая справедливость и честность на суде, в торговле и во всем общежитии — «в суде, в мере, в весе и в измерении».
37 Повторяется увещание к точному соблюдению законов и уставов, святость которых ограждается авторитетом Иеговы.